Стансы

1.

Не так живу, и это знаю. Но
В запасе ночь и белое окно,

Чтоб загадать о лете, о весне...
И это, правда, что такой, как все.

Заговоришь не по любви, со сна
С той, что была бы на миру красна, -

Но в этот раз неинтересно знать,
Какие люди станут в нас стрелять.

2.

Спишь на руке и гладишь лоб и бровь,
Как не себя... Кого? Уже не знаю.
Неправильная, видимо, любовь, -
Поверхностная и как таковая.

А ты что, засыпая, обнимал?
Рука с рукой, знакомые, встречались.
И, просыпаясь, снова вспоминал,
Как мы давно не виделись ночами

3.

А в третьей жизни будет вот что:
Хороший день, богатый дом,
где происходит всё не срочно,
Оставленное на потом.

Мы в первой жизни не добрали,
А во второй не донесли,
Не знаю, - верности , добра ли...
Нас только пару раз спасли.

Стояли будто бы в передней,
Не начинали долго жить...
И только в третий раз, последний,
Живём, как все, как не должны.

4.

Ещё на левом боку не лежал,
Чтоб вернуться на правый бок.
Просто спать, ты слишком устал,
Чтоб не чувствовать рук и ног.

Третий час греко - римской борьбы,
С собою, сомнительных поз...
А что до тебя, то ты -
Летаешь среди стрекоз.

Ulysses

С горя взял в библиотеке Джойса.
Мы давно " Улисса " не листали, -
Под рукою ноутбук и джойстик,
И землетрясения местами.

С книгой можно засыпать ночами,
Говорить с ней, ждать, что скажет.
С человеком не начать сначала,
И не заложить закладку даже.

Время кончилось, а Одиссей остался,
В Дублине его зовут все Блумом.
Я сначала было зачитался...
Что бы Пушкин, прочитав , подумал?

Ночь. Глаза закрой, увидишь море,
Список лошадей, слова латыни...
Что такое уния и тори?
...А Олег сбирается, как ныне.

Воспроизведение

Сейчас спрошу... Зачем в рассказе Гессе
Они воспроизводят запись звука,
Который в комнате был слышен в прошлом?
Довольно дальнем (кажется, лет двести)...
Сначала ждут прихода ассистентов,
И, наконец, приносят аппарат,
Описанный довольно нетехнично:
Ну как фонограф или граммофон.
Минут двенадцать было очень тихо.
Потом, как шорох, дальний отголосок,
Шумок деревьев, что ли, за окном,
Собачий лай, скрип из гостиной двери...
Что радио из прошлого сыграло?

Крик мальчика и топот детских ног.
Звукнула ложка, звякнула тарелка,
Кому-то кто-то крикнул: «Александр!»
Ответа не было... Далекий женский смех.
И снова где-то запирают двери...
И всё? И всё. А здесь бывал сам Пушкин,
Съезжались гости, модный был салон...
А что мы ждали? Споры декабристов?
Осмысленный какой-то разговор?
Они ушли и не придут обратно
Туда, где ничего не решено.

Теперь там ночь, и слышен чей-то кашель,
И сдержанная реплика: «Отнюдь...».