Хорошо, что

Пусть я буду всем смешон
и похож на лоха –

хорошо, что хорошо,
а что плохо – плохо,

хорошо иметь еду
и в достатке воду,

хорошо с собой в ладу
посещать природу,

хорошо уметь плести
на дощечках руны,

хорошо щипать в пути
у гитары струны,

хорошо, когда вдвоем
на соломе жарко,

хорошо быть белым львом,
но не в зоопарке,

хорошо быть при усах
на своем портрете,

а когда писах – писах,
и за то в ответе,

хорошо чесать кота –
нежного бандита,

хорошо входить, когда
на дверях: «Открыто»,

хорошо давить на газ
крузаку на раме,

хорошо, когда не джаз
исполняют в храме,

хорошо, когда грехи
отпускает отче,

а стихи ли, не стихи –
и не важно, в обчем.

Они приходят

Они приходят ниоткуда,
но и уходят в никуда.
Их удержать на месте трудно,
они текучей, чем вода,
то эфемерны и пугливы,
а то как римский легион;
бывают с веточкой оливы,
в которой спрятан скорпион,
бывают грубы и наждачны,
но от царапин их легко,
кому который предназначен –
и сталь, и пух, и молоко,
вберут в себя, закружат смерчем,
смешают смыслы и слова,
и если ты не гуттаперчив,
то могут запросто сломать,
и упадешь на землю в позе,
неподходящей для жильца,
не в гипсе будут и не в бронзе
черты разбитого лица,
и не отыщется свидетель
поставить подпись в протокол.

А где-то там, они, как дети,
танцуют в беленьких трико.

Ко мне

Ко мне пришел Кондратий,
стучит в окно и в дверь,
а я лежу в кровати
ни жив, ни мертв, поверь,

его послать бы надо
в трехбуквенный маршрут,
но он не носит Prada,
а просто пьяный шут,

пришел сюда подраться,
опять порвать пиджак,
но мне не слезть с матраца,
не сделать даже шаг,

что, думаешь я трушу
и голову – в песок?
не думай, это душу
скрутило в колесо,

не знаю, где начало,
не вижу, где конец,
ничто ж не предвещало!

Кондратий – не боец,
помнется у порога
и поплетется вон,
я "скатертью дорога!"
шепну ему вдогон.