Умира-Пуру

Таинственна птица Умира-Пуру,
ей жить не пристало открыто в миру.
О ней я слыхала по радио, в детстве,
в квартире, где жили мы в тесном соседстве:
помимо детей, капитан, балерина,
больная чахоткою тётя Марина,
бабуля Маруся – жила в угловой,
огромный рояль у бабуси был той;
ещё была тётенька, с круглым столом…
Но с Птицей никто, видно, не был знаком:
тянулись часы, шелестели года –
о Птице ни слова никто никогда.

Ни в роще весной, ни в осеннем бору
не встретить ту птицу – Умиру-Пуру.
Но в сумерках зимних проснусь поутру –
и сразу про птицу Умиру-Пуру
я вспомню: живёт она в дальней стране,
увидеть смогу её только во сне.
Но вряд ли она прилетит и приснится:
скрывает свой облик чудесная птица,
а песни поёт лишь три дня, на заре,
но люди не знают об этой поре.
Ни в чаще лесной, ни в степи на ветру –
нигде не услышишь Умиру-Пуру…

Росла я, взрослела: так где же та птица,
в которую в детстве пришлось мне влюбиться?
Я в книгах искала Умиру-Пуру:
быть может, летает в Уганде? в Перу?
Её Интернет не поможет найти,
к Умире-Пуру не проложит пути.
Уже я состарилась, скоро умру –
загадкой осталась Умира-Пуру.
И только забывшись над внучки кроваткой,
вдруг слышу я голос, поющий так сладко
о том, что на жизненном нашем пиру
недаром я помню Умиру-Пуру.

И вот я решилась:
доверю перу
загадку про птицу Умиру-Пуру.

* * *

Вереск-Брусничная Осень
В Дворянском Собрании сосен.
Тема доклада отнюдь не нова:
Как защитить им Хвойных права?
Их ведь рубили, и щепки летели,
А эти берёзы совсем обалд…обнаглели!
Вон, по опушкам: прямо в халатах,
Простоволосые и патлатые,
В белых колготках – какая безвкусица!
Это что водкой захлёбывать устрицы!..

Правы, как правы сосны шумящие,
Столь корабельно, столь прямо стоящие!

Ну, а берёзки? Смеются, болтая,
Ведь на повестке наряды для мая.
Рощей подросшей ждут радости, ласки,
И хороводов, и песен, и пляски.

Не рассуждая, мол, коли да если,
Просто идут – и в сказанья, и в песни.

* * *

Сидение на кухне вечерами,
Когда дневной смолкает шум и гам,
Взирание, к примеру, с Мураками
На чёрный мир в квадрате белых рам:
Он полон счастьем, звёздами и тленом
И преисполнен замыслом и сном.
Там по спиралям дивным бродят гены,
Галактики вращаются кругом.
Там неслучайно жгуче белый карлик
Стал чёрным и похожим на дыру,
А нефти чёрной каждый энный баррель
Идёт на мыло, может быть, «Дуру».
И я там был и снег под солнцем видел,
И черный шрифт стихами поглощал,
Рядил себя я в чёрной дырки китель
И в белизну обратно возвращал.
Тетрадный лист готов к употребленью,
И чёрные чернила хороши,
И там, в горючем сумраке души,
Незримо всё готово к озаренью.