День впустую

В тертой куртке с дырой на локте (трудно нитку в иголку вдеть!)
Ты выходишь под утро к лодке, тихо дремлющей на воде,
Проверяешь мотор и снасти – вдруг найдется какой изъян –
И вплываешь в открытый настежь Атлантический океан.

Волны весело жмутся к борту, как соскучившиеся псы.
Ты себя ощущаешь бодрым, невзирая на недосып,
Мышцы ноют от силы жгучей, будто вправду возможно все,
Но под боком на всякий случай кофе в термосе припасен.

С каждым часом спина мокрее, рукава до локтей сыры,
Вот бы встретить косяк макрели или стаю летучих рыб!
Выход в море всегда азартен, потому что не угадать,
Что с тобой приключится за день, растянувшийся на года.

Посреди голубой вселенной, где бессилен любой прибор,
Темной гривой махнет сирена и ударит хвостом о борт,
На щеке подсыхают брызги, в сердце – ласково и свежо…
Лишь бы к вечеру не накрылся хрипло кашляющий движок!

Если честно, то дело вовсе не в сиренах и синеве.
Можно выйти в лесную осень и влюбиться в нее навек,
Можно двинуть куда угодно – в экспедицию, например,
Или в солнечную погоду просто выбраться на пленэр.

В этом нет никакой задачи, жестких сроков, финальных дат:
День впустую тобой потрачен, пущен по ветру в никуда
Без маячащих где-то целей, грозных миссий, Господних чаш,
И поэтому он бесценен. То есть все за него отдашь.

Холодная кровь

Майор Мак-Наббс неизменно меток,
Охотясь на горных коз.
Он попадает за двести метров
В подброшенный абрикос.

Когда он на ночь встает дозором
Среди кустов и коряг,
Приходит финиш тревожным спорам
О пумах и дикарях.

Едва покинув дрянную шлюпку,
Промокшую вкось и вдоль,
Откуда-то извлекает трубку,
Не тронутую водой.

Летит лавина, кружится кондор –
Майор спокоен, пока
Поблизости не возьмут аккордов
Хайлендерского полка.

Идет, не дрогнув, маршрутом верным
По диким, глухим местам.
И мне по вкусу такие нервы,
Я сам о таких мечтал,

Поскольку склонен кипеть подолгу,
Воюя с самим собой,
Вестись на дружескую подколку,
На вражеское "слабо",

Почти без повода, понапрасну
Взрываться до самых недр.
Как жаль, что я не могу набраться
Холеных его манер!

Бреду по дебрям своим, шатаясь,
Без компаса и ножа.
Как жаль, что я не майор-шотландец!
А в общем-то, и не жаль…

Изнанка мира

У меня в наушниках попеременно – то Тилль, то Оззи.
Пока они надрывают глотки, я не сойду с ума,
Несмотря на то, что уже неделю как закончилась осень
И не наступила зима.

Видишь темные пятна в сером пространстве справа?
Оттуда доносится скрежет, там посверкивают огни.
Если тебе хватает храбрости, если ты бездомного нрава,
Подойди к ним и загляни.

В этих зазорах времени взгляду открыта изнанка мира,
Его зубчатые передачи, его приводные ремни.
Камни станут тебе твердить, как им уныло и сыро,
Одуванчики шептать: "Не примни!"

Где бы ты ни был отныне, какой бы ни шел дорогой,
Все ли с тобой в порядке, встал ли не с той ноги,
Каждый столб фонарный, листок летящий скажут тебе: "Не трогай!"
Или наоборот: "Помоги!"

Иногда от этого словно ток обжигающе мчится в жилах,
Иногда ржавеют душа и тело, хоть сразу сдавай в утиль.
Просто знай, что даже Оззи голос травы заглушить не в силах,
Даже Тилль.