Априори

– Беспредельная нега не требует ритма и рифм,
расщепляет на атомы–атомы всё, что условно
остается от бывших ткачих–поварих–бабарих
в окультуренных стихописанием их родословных.
Всё – культура, мой друг, даже этот базар за двоих,
то есть этот вокзал на двоих, перепутала, sorry.
Это небо – бескрайне, а мы в нем от сих и до сих
априори.
Наступаем взахлеб на культурины грабли–азы.
Что ни ступишь – то заповедь боли для всех поголовно,
да такая простая, как мой иностранный язык –
по большому–то счету понятная, но не дословно.
Всё – культура, мой друг, даже тот узаконенный жмот,
от которого доброе – только в пределах налогов,
вся с чужого плеча, но в плечах, как ни странно, не жмет,
потому что двурука, как жмот, и, как он же, двунога
разбежалась по свету. И вроде бы вот она! Есть!
Ставит опытных гуру в пример прошлогоднему снегу,
и в полотнах с натуры меня заставляет учесть
право всех поварих на, прости, беспредельную...

– Негу?

Хатки

«Вдоль дороги все не так,
А в конце – подавно»
В. Высоцкий

Вдоль дороги, по бокам,
соразмерно летам
параллельно облакам
в пору интернета –
хатки! Хатки и дома,
хатки, снова хатки...
Невеликого ума
скромные достатки.
Хатки с краю. А за край
ум, умы, умищи
ходят строем, ищут рай...

Что–нибудь отыщут.

В неспящей Вселенной

... Когда умолкают сирены, они засыпают,
повесив ягдташ на пустующий месяц-крючок.
Им снится планета с названием странным Любая,
нанизанная на любую орбиту-волчок.
Им встречи на ней удивительный рок не назначил,
но это не повод сидеть и лежать взаперти –
догхантеры космоса всхрапывают по–собачьи,
но не сознаются в собачьей повадке – найти!
Чтоб кто–то неспящий, берущий борзыми щенками,
прошел стороной на планете совсем не любой,
где жизнь – домотканая, вера – своими руками,
и как–то, под лавку небось, закатилась любовь...

В неспящей Вселенной туманности сонно туманны,
покоем бессмертия тянет от вечной реки,
и тощая сука из гончих обходит капканы,
а следом за ней их обходят борзые щенки.