Фантазии судьбы

                           Моему деду Ивану Анатольевичу Калинину

Нахичевань Донская. Зимний день морозный.
На пару с матушкой в отеческом дому
в жару, беспамятстве лежал казак тифозный…
И сквозь забытье чудилось ему:
Подковно топоча и чертыхаясь,
Белоказаки, комендантский взвод,
Двух братьев старших рыскают-чекают…
Болящему – держать за них расчёт.
Во двор, на снег… и лязгают затворы:
В расход! Напрасны матушки мольбы…

И шлёпнули б со зла, без приговора,
Но нет конца фантазиям судьбы:
«Патронов жаль, тифозного чекрыжить.
Помрёт и так, зараза… и чёрт с ним!»
Они ушли.
А доходяга выжил.
И дважды стал отцом.
И дедушкой моим!


СУРОВАЯ ШКОЛА «ВУРАГ АЙЗЕН-УНД ШТАЛЬВАРКЕ АГ» (ГОЕНЛИМБУРГ)

                             Моему отцу Анатолию Ивановичу Калинину

… в дом двадцать восемь на Малой Садовой
бомба попала. Но дом устоял.
Выбили фрицев. Но сдали им снова
ключ от Кавказа, Ростовский Вокзал…

Детям войны не указ оккупанты,
щелиться, прятаться им западло.
Если в натуре реальный пацан ты,
то доказать это время пришло.
Только облавы – отнюдь не забава,
жмуркам, ловиткам совсем не чета…
Ну-ка, поди-ка: шаг влево, шаг вправо –
будет мусалам лапта ещё та!
Так на чужбину рабочей скотиной
с улиц ростовских смели пацанов,
в рейхе арбайтен. А ежли кто сгинет,
стало быть, жребий им выпал таков.

С этакой дали тоже бежали…
Но, неповадно чтоб прочим бежать,
каждый десятый вносил за них плату
собственной жизнью, орлянке под стать.
Выжившим – благо мучительных тягот
в лагере детском, меж двух лагерей:
западных пленных «благословенных»
и красноармейцев, жевавших пырей.

Англо-французов, отнюдь не от пуза,
эпизодично кормил Красный Крест.
С воинством красным делились по-братски –
век им за это великая честь!
Вражьим сынам, пацанам-доходягам,
выжить помог эрзац-хлебным куском
немец Хайнц Клюгге*, простой работяга,
добросердечно, но молча, тайком…

Американцам Thanks за свободу,
а военкому Ура за призыв:
в Deutschland служить ещё дважды три года…
Это всё мелочи.
Главное – жив!

* Посылая запрос о подтверждении своего статуса несовершеннолетнего узника фашизма в место своего заключения в годы войны (ныне в черте города Hagen) отец попробовал узнать что-нибудь о родственниках этого доброго пожилого рабочего, чьим подсобником он трудился на сталелитейном заводе в течение почти трех лет. К сожалению, безрезультатно. А на сам запрос был дан утвердительный ответ уже в день получения. Немецкая точность и аккуратность…

Голодуха

Отщипывая осторожно понемножку,
проглатывая из последних сил…
Блокадный хлеб съедался весь до крошки,
хотя и специфически горчил.

Мука и дрожжи гнались из опилок,
из рыбьих плавников – столярный клей…
Вся эта смесь съедобной становилась
по волшебству искусных пекарей.

На каждый фунт отведанного лиха
был сладкий миг спасительного сна,
где масляною краской и олифой
поджаристая щепочка красна.

Как под дождём грибы, взрослели дети
в неполных девятьсот блокадных дней.
Так как они, попробуйте, сумейте
сварить бульон из кожаных ремней!...