Волшебник

Шел по городу волшебник, двигал тучи ненароком.
Раздавал по рыбке кошкам, каши гречневой сорокам,
Сыра крысам, першерону ленту в хвост и хлеба с солью.
Старой "Волге" новый тюнинг и шоссейное раздолье.
Починил четыре двери, восемь лифтов, эскалатор,
Превратил в букеты лилий сто испорченных салатов,
Страшный сон Мусы-таксиста скинул в люк и плюнул следом...
Погляди, моя родная, легкий ветер пахнет летом.
Стайки крокусов веселых разбежались по поляне.
К нам на чай императрица непременнейше заглянет.
У медведя правнук, знаешь, любопытный и лобастый.
Не выносит дур и пьяниц, мажет нянь зубною пастой.
У Эмилии именье отобрали за налоги,
Я устал сидеть на крыше, сочиняя некрологи.
Я соскучился, родная, я глотаю смех как воздух,
Я запутался снежинкой в голубых колючих звездах
Слово "нежность" из осколков собираю, собираю.
Сказки спят на книжных полках, спят в пыли, все ближе к краю.
Ты ушла, а я остался, дом сгорел - козел не нужен...
Шел волшебник в ритме вальса, моршил нос, предвидел ужин.
Раздавал конфеты, плюшки, подводил часы и встречи.
В серый шарф с одной заплатой кутал бороду и плечи.
Напевал про день рожденья, размышлял - откуда деться
И краснел листок кленовый на пальто напротив сердца.

Вера в Верону

Хмурый Ромео водит такси с вокзала
К римскому амфитеатру, затем в отели.
Холит туристок в теле, среди недели
Носит камзолы, шитые шелком алым
И повторяет сказки – о пьяных вишнях,
Белом шиповнике, выросшем из гробницы,
Ласково гладит взглядом, сулит присниться
Брезгует чаевыми, считает лишним
Тешить изгибы плоти – душа девчонки
Вот та награда, которая стоит драки
Алые маки щек, золотые флаги
«Аве, Ромео» стучат костяные четки.
Пусть уезжают – каждая с розой в сердце,
Каждая – дама очень большого света.
Счастье дается даром – скажи, Джульетта,
Официантка в баре «куда бы деться».
Розовым маслом пахнут тугие косы,
Бедра колышутся словно волна прилива...
Как ты красива, милая, как красива!
Бегаешь кроссы, не задаешь вопросы,
Смотришь в глаза старому дяде Джонни
(Семьдесят два, сахар и бычий клапан)
Видишь мальчишку – он еще утром плакал
Воображая Джулию на балконе.
Капли любви в горьком прохладном эле.
Датский король был бы тобой доволен,
Как и любой – рокер, моряк и воин.
Выпили пива «счастье» - и улетели.
Ближе к рассвету Джульетта бредет в мансарду,
Дома Ромео – храпит как тюлень на пляже.
Тень занавески по штукатурке пляшет,
Розы растут, запах плывет по саду.
Ближе к закату будет крепленый кофе,
Сладкие поцелуи со вкусом вишни.
Видел бы нас с тобою шутник Всевышний –
Отнял бы счастье мигом – он в этом профи.
Нам удается жить. Тасовать туристов.
Верить в Верону, гравий, вороньи страны…
Слышишь шаги на лестнице? Донна Анна
Гостя с вокзала снова ведет на пристань.

Командор

Рдеющим рассветом расцветило башни,
Рыжий жеребенок скачет на лугу.
Спит в казенном доме старый барабанщик.
Взрослые об этом лгут. Лгут. Лгут.
Утром каравелла опустила флаги,
Опустели тропы нашего двора.
Проржавели всуе сломанные шпаги,
Присмирела вечная детвора.
Не примчится всадник на призыв мальчишки,
Над пучиной боя не споет труба.
Выдумки, приятель, вымершие книжки,
Соль на расколоченных в кровь губах.
Старый барабанщик, где твоя отвага?
Старый барабанщик, где твоя страна?
Кораблей тетрадных тонкая бумага?
Пионеры фабрики Ногина?
Гонит кровь по венам глупая машина,
Пламенным моторам больше не служить.
Разбрелась по пабам прежняя дружина,
Разошлась по бабочкам… Будем жить!
Глянь – над горизонтом звездное монисто!
Стал мостом над бездной брошенный канат.
Марши пограничья нам трубят горнисты.
Памятник на площади Карронад.
Просыпайся юным, старый барабанщик!
Поднимай отряды, пусть отступит зло.
Пусть качнется море, синее как раньше,
И к ногам подбросит синее стекло.
Брат найдет сестренку, друг расскажет: слушай
Разговоры рельсов в шуме городов.
Сквозь броню мундиров проступают души…
Будь готов к дорогам!
Всегда готов!