Дары

Когда бы не очки на пол лица
Я, стоя за больничною едою,
С трудом узнала б моего отца,
Обросшего кудрявой бородою.
Не виделись давно, примерно год:
"Проси что хошь!" - кричал он в телефоне.
"Мне б лошадь,- думаю,- или, хотя бы пони,
Но пони в нашу "двушку" не войдёт,
Поставь во двор - приманит конокрада"...
-Пядь кисточек и красок чемодан,
Какими Рембрандт пользовался надо!"
-Замётано!
И слышу в барабан
Забили палочки торжественною дробью,
И батя радостный, что не цветы к надгробью,
А инструмент для творчества мне дал,
Ушёл домой. Пробошкавшись полвека
Сейчас и я взопрыгну на пуант!
Топил за жизнь Веласкес и Эль Греко
Из рук костлявых вырывал талант!
Куда ни кинешь взгляд - повсюду Бог,
И нам подельникам, хотя и неумелым,
Всегда есть время заниматься делом,
Не путаясь у Чёрта между ног.
Даров таких лукавый не утащит,
Всем по рождению хоть что-то роздали,
А мне вдвойне, я и дышу-то чаще,
И не раздумывая рано ль, поздно ли,
Подёргиваю бороду Творца:
"Кусни-ка, Бать, чтоб мир не отрицал -
Скажи, фальшивый или настоящий?!"

Липы

Зимой не розоватый флёр берёз,
Ни ив каскад, не елей пелерины,
Ни замерший над ними тополиный
Скелет, подвешенный на трос
Порывом ветра вырванной антенны
Не будят вдохновение моё,
Но слышу голос я проникновенный,
Как будто телебашни остриё
Радиоволнами транслирует мне в вены
Варяжский гимн, и шаг мой веселее,
Когда иду по липовой аллее.

Их тридцать три. Распилы октября
Давнишние скрутились кулаками.
Я думаю, что если кинуть камень,
Пойдут войною друг на друга зря.
Они одеты в чёрные пальто.
Окно небес их песнями пробито,
И пляска их сравнима разве что
С движеньем Кита Харинга графита.
И будучи уверен на все сто
В безлюдности на пару километров,
Я исполняю с ними танец ветра.

Когда ж при свете дня рты стариков
Грызут от бубликов оставшиеся дырки,
Бушлаты лип хватают бескозырки
Почти что чисто-белых облаков,
И, выстроившись "смирно" у скамеек,
На ветерана призывной запрос:
"Имейте совесть!" Рявкнут: "Честь имеем!"
" Да кто из вас до чести-то дорос..."-
Ответит дед, огладит портупею,
Махнёт клюкой и путь свой повлачит,
А с лип как семечки посыпятся грачи.

Не стоит развращать себя теплом

Кирилловское. Яблоко под снегом
Напоминает ветке о былом:
" Покров к земле ещё едва пристеган,
Не стоит развращать себя теплом!"-
Василь Семёнович - столетний ржавый гвоздь,
Он выбрался из Сталинградской глины,
Ему всё кажется не ягодой малины,
А кровью в чуб травы стекает гроздь.

Живёшь ли в Средней Азии ты где-то,
На Русском Севере, в Сибири, знай - Теплов
Внёс лепту в стройки Ленгидропроекта,
И потому тепло там и светло.
Ему, конечно, крупно повезло!
Он ест чернику, ходит за грибами,
Но шепчет ельнику чернильными губами:
"Не стоит развращать себя теплом."

Из дел его и сын, и дом, и сад-
По саженцу, по брёвнышку из плоти
Всходили и росли в круговороте
Забот мирских, отодвигая ад
В котором смерть в окоп ложилась рядом,
Но час настал, случился перелом,
Он, глядя ей в лицо, сказал: " Не надо!
Не стоит развращать себя теплом."

Три четверти от века - долгий срок.
И вот, день в день, она к нему вернулась,
За стол напротив села и, сутулясь,
Глядит на лакомый с черникою пирог:
"Ну, что, дружок, пора в металлолом.
Доселе думала тебя не обнаружу!
Не стоит развращать себя теплом,
Особо перед выходом на стужу."