Розовые лосины

          "мы видали Кинга,
           читали Юнга"
                        В. Мамай

Эге-гей, мы были невыносимы,
мы носили розовые лосины,
не едали омаров и лососины,
равнодушны к Пасхам и Рождествам,
напевали, дёргаясь, "Сектор Газа",
на уроках мямлили: маза, фаза,
и смотрели на новых вождей вполглаза,
хомячков гоняя по рукавам.

Мы стояли сотыми в жилотделе,
на Луиса Альберто в экран глядели
и, втыкая на зиму вату в щели,
сверху ленты клеили на кефир,
нас лечили Чумак, Горбачёв и Ванга,
но как только у предков полив из шланга,
мы теряли девственность.
Впрочем, ладно.
И дрожал у края наш хрупкий мир.

Мы проснулись - а путь к коммунизму спутан
и в стране нескончаемый шутер-бутер,
"Хау мач из зе фиш?" - вопрошал нас "Скутер",
жёг Афган и резала нас Чечня,
в мини-юбках по трассам в пургу носило,
кризис нас душил, наркота косила,
а смотри, как дочка теперь красива,
и невыносима, и вся в меня!

Чебурек

И вдруг не стало нужно ничего:
ни голоса, ни имени его,
ни фирменного лёгкого захвата.
А память от природы слабовата -
смахнула все фигуры со стола,
и я проснулась утром - даль светла,
на небе - вата,

в горшке цветок, в приёмнике Варум,
и в чайнике распаренный улун,
в душе покой, и гель лимонный в душе,
хороший мальчик, приносящий суши,
и мальчик убедительно плохой,
коктейль, лимонный душ, в душе покой -
вот так-то лучше.

Как быстро всё заледенело, бро.
Несёт пофигистичное метро
до выжившей в локдаун чебуречной,
до злого пса со станции конечной,
под лапами подтаивает снег,
и для собаки куплен чебурек
не безупречный.

Когда я за тебя молилась

Когда я за тебя молилась,
я позабыла все слова -
смотрела в небо, как садилась
за тучу спелая айва.

Но было слов совсем не жалко,
когда шатало от толчков -
молитва билась, как русалка
в сетях уставших рыбаков.

Ни слова нужного, и всё же
она горит, она болит!
Прими молитву, Светлый Боже,
закрыв глаза на неликвид,

от не умеющей молиться,
не научившейся пока,
как принимает продавщица
сотыгу, рваную слегка.