Свидетели

Свидетель чумы и пира, и Пирра и Рубикона,
Замученный у сортира, Памира, в Баку с иконой.

Грубеешь, на помощь глядя, кудлатую ржу лелея.
Тяни свои сети, тятя, там парус уже белеет.

В бурмистровой тьме и жаба, и жалость в повадке зверя.
Скрыпит силомер Державы про веру, или проверю.

Куда ты рисуешь домик, когда там давно купальня?
Матросов на лодке тонет, но парня не жаль, не парня.

Ещё бы сразить миллиарды, ещё бы срубить поклонниц.
Проходит по миокарду шрам белогвардейских конниц.

Свидетель любви и ЗОЖа стреляет в Марину Мнишек.
Стреляет солдат Алёша и больше уже не дышит.

Гнездовье

Это перья света в седой траве,
это млечная пена на рукавах,
это вспышка ясности за мгнове-
-ние до того как...

Пировать некому, если Пирр
возглавлял этот кривой поход.
Открывает конный матрос нир-
-вану с ноги в живот.

И придёт туман в сапогах тьмы,
поцелует лбы уставших ждать,
что рассохшееся в руках мы-
-ло вспенит от дождя.

От приклада нерв свербит в плече,
под свинцовый грай растут чины.
На закате дня все птицы че-
-каются, и черны.

К децимации девять лис – рип.
Ни виновного не найти, ни
скорлупы яиц, здесь in princip-
-io был туман и

стал гнездовьем птиц.

Зимняя сказка

          Хорошо Володьке! Смотрит эту зимнюю сказку..."
                                             М. Елизаров "Земля"

Опять молчит строка, страна.
Забиты в поиске: "пути".
Размеренно зима кати́т
Непрекращаема она.

Уже не горько ни о ком,
Ведут дороги в вечный ГУМ.
И ба́чки с кудрями в снегу
Да переедутся катком.

*

Ещё не больно посмотреть во двор,
Прижать свой лоб к холодному стеклу
За саваном цветастых штор.

Мерцающего снега волшебство
Кончается примерно на углу.
Потом – обсидиановый зрачок Ничто.

*

Вином бы незатейливым согреться,
И на ступенях погорнить портвейна,
Впадая то ли в юность, то ли в детство,
Чтоб безыдейно,

Чтоб побольнее, медленно и верно
Разделаться, другим не давшись в руки,
Как все щетинистые пионеры –
Горнисты муки.

Но осторожно ставишь ногу в Lobb'е
И бережно подтягиваешь слаксы.
И сразу расхолаживает вроде,
Вот так вот сразу.

Какие наши годы. Наши годы?
Какие наши? По проездам Рима
Несутся голубые снегоходы,
Всё мимо, мимо.

*

И вот мы здесь. А снег – который год.
Зрачок дракона сужен до предела.
И кто-то падает – не снег, а гололёд, –
Клочок земли скрывая своим телом.

Всё холода, конца нет холодам.
Под песню вьюги забывая лето,
Во льду сверкают глянцем города
На палочках автодорожных веток.

*

Идёшь в зиме –
Незначимый прохожий,
Полёта рудимент
О дно итожа.