Литературные обозреватели портала на "Кубке Мира по русской поэзии - 2020" Петра (Татьяна) Калугина (П.К.) и Юлия Малыгина (Ю.М.) о конкурсных произведениях с 201 по 220.
Встреча одиннадцатая
О конкурсных произведениях с 201 по 220
ПК:
Психологический рубеж в двести текстов преодолен — с чем я нас и поздравляю, моя милая ЮэМ!
Мне кажется, у авторов-участников происходит нечто подобное. Лучшие тексты (из трех написанных) уже отправлены, теперь пошли тексты поприглушённее, середнячки. И, по другой схеме, сейчас идут середнячки, а лучшие, прибережённые авторами на потом, еще ждут своего часа.
Только этим я объясняю снижение концентрации по-настоящему ярких, заметных текстов в наших срединных двадцатках.
А ты с чем связываешь это лёгкое провисание? И есть ли оно вообще — с твоей точки зрения?
ЮМ:
Таня, разделяю радость и тоже тебя с этим поздравляю! Ура!
Ты знаешь, есть лёгкое ощущение, что тексты середины — тексты, не ведающие, куда им: быть собой или быть текстом, легко опознаваемым как стихотворение. Как будто на них сразу давят и традиция, и расхожие мысли о том, что такое стихотворение, и это давление не все тексты выдерживают. И пусть нет возможности гамбургского разговора, но — если измерять живостью и мёртвостью, против чего ты протестуешь, но я-то всегда об этом говорю — в этой двадцатке много живого, любопытного, прорастающего, не всегда проявленного.
Середина конкурса — да, мы с тобой ожидаем второго дыхания, участники ожидают того же, все отдыхают и лениво читают, что там у нас опять наинтерпретировалось.
Пошла и посмотрела прошлый Кубок — на 2 ноября так же 281 текст, а всего на Кубке — 381 текст. Посмотрим, что ждёт нас впереди)
Многие придерживают тексты, да, поскольку хранят свои идеи, а кто-то просто прокрастинирует (балду гоняет, если по-русски) — мало ли что вдохновение пошлёт. Очень рассчитываю, что впереди нас ждут удивительные и невероятные стихотворения.
У меня ещё было для затравки про одну сплетню и один скандал, но я уже всё настолько художественно обработала, что ни сплетни, ни скандала не осталось. Так что приступим к текстам!
Конкурсное произведение 201. "Слоган"
ЮМ:
Если ориентироваться на собственные раскраски (скоро запатентую метод — чтение стихотворений с карандашами и фломастерами), то это стихотворение предстанет более сложным, чем если ориентироваться на слух.
Если ориентироваться на слух, то стихотворение спрячется за знакомую просодию, за узнаваемый и милый сердцу ритмический рисунок. А если ориентироваться на то, как стихотворение написано, то кажется, что оно стремится реализовать зиму как обнуление.
Попробую прояснить: всё начинается с общепоэтических пассов — вот, обычное, всем знакомое, но сейчас начнётся действо. И действо, опровергающее первую строку начинается: набросок небросок, но желтеет просо, синиц лимонные манишки, выясняют воробьишки — и думаешь, ну что же здесь неброского? Это совсем не неброское, лимонный очень даже броский. Равно как и дядька из Киева, который по соседству с бузиной во второй строфе.
С одной стороны — это очень неожиданно, соседство дядьки, бузины и синиц из бианковской книжки, а с другой стороны — как-то скупо.
С одной стороны — вычистить бы всех этих городских фей, пустующие аллеи и непременно глупые слоганы, а с другой — может поэтому и интересно читать?
Ведь не каждое стихотворение начнёшь раскрашивать, чтобы понять, как оно устроено и как от биения живой жизни в деревьях и птицах через превращение цвета, относящегося к ним, в отблеск огней, витрин, и вывесок, и окон, переходит в ощущение зимы в городе, как «города бетонный кокон / .... / забудь о ней».
Может и есть в этом что-то старомодное, что-то фрэнкосинаторское, на что прямое указание в финале, но только отчасти и почем бы не — !
Таня, а ты видишь это превращение цвета в свет, или это я вчитываю?
ПК:
Ну, для меня стих с синиц начался. До них — пустоватая, «обыденная» строфа.
Обыденно совсем небросок
октябрьской осени набросок:
желтеет на аллее просо
среди разбросанной листвы
Небросок, набросок, разбросанной. Игра на тавтологии, но не так чтобы очень уж интересная. Сразу и не поймешь, игра ли.
«Обыденно совсем не бросок» — тоже хочется в этой фразе какую-то гаечку подтянуть. «Обыден и совсем небросок», может, так было бы лучше?
В исходном варианте звучит странно, что-то наподобие «обыденно я ем кашу с маслом, но сегодня съел с молоком».
синиц лимонные манишки
с бианковской слетелись книжки
Этот пассаж про синичек ИЗ бианковской книжки сразу вносит в текст струю свежего воздуха.
И дальше всё идет примерно так же — неровно, то ярко, то тускло.
Вопрос от Доктора:
Два стилистических прокола вижу, а вы?
Конкурсное произведение 202. "К вопросу о планах»
ПК:
«Она идет по жизни смеясь»... Она-то может и идёт, по жизни, но вот автору — по тексту — не удалось пройтись этой вызывающей дерзкой походкой от бедра и вписать в текст «нах» и «задницу» так, чтобы это смотрелось не пошлостью, а именно дерзостью, хулиган-стайлом таким.
В остальном... Получается так, что кроме этих «нах» и «задницы» говорить больше особо не о чем. Попсовый образный ряд, всё происходит в одной плоскости... Не знаю, что и добавить.
ЮМ:
Таня, я чуть-чуть добавлю к твоим словам — пошла гуглить слово «прана» и нашла много потрясающих объявлений в контекстной рекламе. «Прана в Москве и Московской области», «Прана недорого купить срочно» и т.д.
Вчера искала статьи о бабе-яге, а напала на статью Александры Барковой «Бессмертная возлюбленная», где А. Л. очень язвительно отзывается о (...):
... (такой закон Мёрфи для истории религии: любая возвышенная философская религия, которая может скатиться в вульгарное язычество, туда скатывается, а та, которая не может скатиться, — скатывается тоже)...
[А.Л. Баркова «Бессмертная возлюбленная», из книги «Четыре лекции о мифологических универсалиях»]
Вопрос от Доктора:
У одного Доктора после ярких первых четырех строк — легкий приступ разочарования?
Конкурсное произведение 203. "Смотреть в огонь"
ЮМ:
Первая строка напомнила любимое стихотворение Инги Кузнецовой: «Нелепый день, мне смысл его не виден»
Нелепый день. Мне смысл его не виден.
Он ни единым знаком мне не выдан.
Шпионы спят, набравши в рот воды.
Пришла зима, похожая на осень,
и вещи — точно брошенные оземь
озябшие плоды.
Пришла зима, похожая на осень.
Колеса надеваются на оси,
как встарь, но только катятся — куда?
Открой же эту книгу посредине.
Там я стою челюскинцем на льдине,
кругом — вода.
Там я стою челюскинцем на льдине
с улыбкою раззявы и разини
и лестницей веревочной в руках.
Она упала из незримой точки,
и я не знаю, кто там — вертолетчик
иль ангел — ждет рывка.
И я не знаю, кто там — вертолетчик
иль ветер — крутит облачные клочья.
Крошится льдина, точно скорлупа.
И ледоход на появленье птицы
похож, на гибель сна под колесницей.
А я стою, медлительна, глупа,
и лестницу из пальцев выпускаю...
И вот передо мной два стихотворения, одно из которых я привлекла не для того, чтобы сравнить «лучше-хуже», а чтобы показать как может работать идея жизни как пустого дня.
В тексте 203 перед нами совершенно стандартный ряд, как будто текст всё время себя спрашивает: «как сказать поэтично? как сказать правильно? — и в нём появляются «вроде машины мельтешат», «в полёт давно не просится душа», «вагон мой на конечной отцепляется», «тоскует на перроне старый пёс». И всего один раз текст проговаривается и та строка и звучит честно: «Но куда теперь уйдёшь от одиночества?», и возникает ощущение, что именно эта идея не нашла как раз выражение в тексте, и так и зависла в риторическом вопросе.
ПК:
Помнишь, Юля, как в одном из ваших обзоров с Олегом Бабиновым ты назвала какой-то текст бардовской песней, или бардовским творчеством, уже не помню, вызвав тем самым «легкое непонимание» у некоторых читателей?
Здесь тоже скорее песня, которая хорошо исполнялась бы под гитару. И это была бы очень хорошая бардовская песня. Не понимаю, на что тут обижаться...
Вопрос от Доктора:
Собачку, в итоге, усыновили? Не?
Кто может дать Доктору гарантию, что ЛГ не кореец? Огонь, опять же...
Конкурсное произведение 204. "Про Кешу и про "умру"
ПК:
Сантехник Кеша с лампочкой во лбу... Это, конечно, не тот сантехник, который...
Э т о т сантехник, Кеша, просто женился, — а тот, герой стихотворения Людмилы Поклонной, просто шел по улице под снегопадом, «расщеперив карманы спецовки», лавируя между разноплотными пластами реальности и подсвечивая пространство в прямом и поэтическом смысле слова.
А этот просто женился. И уехал из Москвы «от ужасов войны».
Рискуя навлечь на себя народный гнев, вынуждена сказать, что это «стихи уровня Одноклассников». Вот если бы автор готовился к свадьбе и повесил бы в соцсети такие стихи — это было бы весело и прикольно.
А здесь у них шансов нет.
ЮМ:
К Таниным справедливым словам могу добавить только то, что не понимаю текстов, стремящихся к фельетону. А уж фельетоны-то и вовсе не люблю.
И поскольку постоянно говорю о них, то объяснюсь, что подразумеваю под этим газетный жанр, короткую сатирическую заметку, которая вполне может быть и срифмована, и даже иметь успех у почтенной публики. Но это всегда «утром в газете, вечером — в куплете».
Хотя у сатиры тоже есть уровни, иногда это неожиданный неочевидный юмор, а иногда — ой, да ну просто пройдёмся по реперным точкам Кубка, добавим «сниженной речи» — «Мне нонеча», «женюся, братья-сёстры» — и получится пощёчина общественному вкусу.
Не получилась. На мысли о том, что задумывалась пощёчина, натолкнуло «про умру», давно не встречавшееся здесь определение, но активно бытийствующее ещё недавно, и сам сантехник, которого не так давно обсуждали, как подходящую тему для «выиграть».
«Влюблённый я, такой вот героин» — это просто очень плохо сказано. Даже и разоряться не стану, почему, отмечу, что это вульгаризм, не в значении «народности», а в значении «грубости».
Вопрос от Доктора:
Почему доктор чувствует себя новыми воротами, на которые смотрит баран?
Конкурсное произведение 205. "Дети киберпанка"
ЮМ:
В первый раз столкнулась с понятием «киберпанк» на ярмарке украшений. Одна из палаточек отличалась ото всех: на крыше торчала огромная шестерёнка, а продавцы прохаживались перед палаточкой, как будто хвастались одеждой из кожи и проволоки. На столе были разложены уже набирающие популярность круглые подвески, залитые смолой. Только под смолой были не цветочки-рисуночки, а часовые детали. Я даже купила один набор, настолько это было неожиданно, при покупке мне и сообщили, что это — «стиль киберпанк». Правда набор я не ношу, потому что ни цепочка, ни замочки серёг не вписались в то, что я об этом киберпанке нагуглила, и так и лежит уже лет 10 наборчик в шкатулочке, оставив мне воспоминание, что «киберпанк» — это колесуны и прочие жители страны Оз.
Что-то сказочное и волшебное связано с киберпанком и у текста 205, почти детские сказки превращаются в то, что не может быть сказано никак иначе. В полной мере это показано во второй строфе: «Море хмурится грозою, / бьётся в тесные заливы. / Ты не смейся надо мною: / В этом мире мне тоскливо.» — с одной стороны ритмически цитируется Горький, а с другой стороны в совершенно современном ключе возникает «море», которое то ли «море», то ли «ты». Что ещё приятно в этих строках, так это то, что «море хмурится грозою», и в этом нет антропоморфных черт, скорее глагол «хмурится» теряет свои признаки, чем «море» и «гроза» их приобретают.
По-честному перечёркнуты все строфы кроме этой, по-честному не знаю, нравится или нет, но если говорю охотно, то и прочесть его ещё раз не грех, и заслуживает оно больше, чем 3 куцых комментария — вот уж где печалюсь, так печалюсь. Мне было некогда, а больше некому)
Финальная строфа мне только не нравится и очень-очень не нравится, а вот «почему» — не знаю и уклонюсь, пожалуй, от ответа. Посмотрю, что Таня скажет.
Малый восторг — !
ПК:
Товарищи комментаторы не оценили этот стих, а жаль. Лично для меня это очень актуальное сочетание качественного наива и киберпанка (точнее той ветки поэзии, которая осваивает кибер-территории нашей дополненной — стремительно дополняющейся — реальности).
Как предшественника этого направления я назвала бы Федора Сваровского, только его «миры» — в основном робото-космика, киборги и терминаторы против людей, «кони в космосе» и всё такое. Для нулевых гг это было ново и круто.
А здесь «мир» — кибернетическое пространство, cyberspace, с «небом на шестерёнках». Море, мост над пропастью во ржи — тоже всё разумотворное, древняя несмазанная механика, перенесённая в виртуальное измерение стилистики ради.
Киберпанк, посткиберпанк, дизельпанк, стимпанк, наупанк, нанопанк, теслапанк, ститчпанк и еще много разных «панков» (легко гуглится) — парад стилистик на любой вкус.
«Интересно, а автор знает, что такое киберпанк? панк, которому заменили конечности на механические? тогда первый киберпанк — это Железный Дровосек...))» — шутит в комментариях Валентин Емелин.
Но, Валентин, таки да! Именно — железный дровосек, бестелый сталкер кибернетических локаций! А не дровосек, так лепесток.
Цветик, цветик-семицветик.
Восходящие потоки.
Ветер носит по планете
лепестки. Мы одиноки.
Мы с тобою — киберпанки,
мы почти не человеки,
Мы — бездушные жестянки
ныне присно и вовеки.
Автор, вы прекрасны здесь!
А вот здесь не очень:
даже лох нас обыграет,
и возьмет тебя на ложе,
как я в прошлом взял когда-то
самой нежной из наложниц...
Вся строфа словно не отсюда, лохи какие-то, наложницы лохов... У лирического «я» внезапно отрастает чалма султана...
И вот здесь помарка:
Омывая нас закатом,
помнишь, небо опустилось
в скрип треклятых шестеренок?
ПОД скрип шетерёнок, имелось в виду? СО скрипом шестерёнок? Ошибка из разряда «не входило в размер, пришлось упихивать».
Концовка тоже не особо эффектная, так себе концовка.
Два серьёзных недочёта в тексте и смазанный финал...
И всё равно, за эти носящиеся в киб-спейсе неприкаянные катаевские лепестки, за этот наив кибернетический, хочется дать автору розы две.
Что я и делаю, скрепя сердце (скрипя сердечными шестерёнками)).
Две розы.
Вопрос от Доктора:
Почему доктор чувствует себя новыми воротами, на которые смотрят дети киберпанка?
Конкурсное произведение 206. "Карантин"
ПК:
Задавшись вопросом, само ли так у автора получилось или вышло непреднамеренно, я позволила себе отдаться грёзе свободных ассоциаций — и явственно увидела долгоносый гоголевский профиль, летящий на тройке с бубенцом. Только профиль, лицо без тела, нечто вроде английского Шалтая-Болтая, упавшего со стены в пролетавшую мимо русскую повозку.
Такой вот возник гибрид, благодаря сочетанию строчек:
Господь ушел на карантин,
из темноты не кажет носа
и
куда незримое лицо
летит на тройке с бубенцом
В свете этого дух-захватывающего сюрного видения вопрос о том, что всё-таки выбрал Господь — карантин в темноте или ковид-диссидентские катания — показался не таким уж существенным.
ЮМ:
А это, видимо, стихи Кассандры — как причудливо рифмуются и перекликаются стихи между собой в двадцатке.
Вот интересно, кто придумал, что поэты должны непременно пророчествовать, предупреждать? Ну, там: «Настасья, корова ушла, огонь к хате подступает, лиса ночью придёт и кур передушит» ... — кто это был, м?
«С онтологической тоски» не плакала и не смеялась, как бы тексту не хотелось, а вот Танина интерпретация здорово насмешила)
Вопрос от Доктора:
Кто первый изобразит на иконе Господа в маске?
ЮМ:
Доктор, гугл заставил открыть две ссылки, по одной — картина Джеймса Энсора «Въезд Христа в Брюссель», где только у Христа нет маски, правда карнавальной, а не медицинской, ну оно и понятно — 1888 год, по второй — пастиши Женевьевы Блейс, в частности арт «Даже Бог практикует социальную дистанцию»
Конкурсное произведение 207. "В санатории под Кисловодском"
ЮМ:
Первая строфа обещала мне очень много, как минимум стихотворение в духе Дмитрия Рябоконя, Таня как-то вспоминала Бориса Рыжего, а вот здесь как будто подмигивает поэт его круга.
Приведу одно стихотворение:
Залетев на высокие кроны,
уплетают ломти колбасы
вездесущие злые вороны,
а затем очищают носы.
Разжиревшие птички урвали
в суматохе базарной куски,
и теперь издеваются, твари,
над желудком, что полон тоски.
И мерещатся взору картины,
как, желаньем томимы одним,
издеваются эти скотины
над истерзанным трупом моим ...
[Д. Рябоконь «Дедушке Крылову», из книги «Русская песня»]
Мерещится что-то схожее в интонировании, в намеренном столкновении мира высокого и мира низкого, только в тексте 207 на первый план выходит быт. То, как много пообещала первая строфа, заставляет обидеться на это стихотворение за то, как из рук вон оно себя развивает. Пусть бы я и не Мартынов)
ПК:
Ироничное, казалось бы, стихотворение, с лёгким привкусом сарказма даже, а вот же ж — вызывает у меня умиротворение и всё тут.
Единственное, что изменила бы, так это корявенькую строчку: «Много каши, ещё больше супа». Возможные варианты: «Много каши, киселя и супа», «Много каши, безлимитно — супа», «Много каши, супа и досуга».
Остальное — супер-гуд!
Одна роза.
Вопрос от Доктора:
А вы хотите, чтобы Доктор с вопросами не приставал?
Конкурсное произведение 208. "Кто и зачем ворует?"
ПК:
«Кто и зачем ворует?!» — громко, гневно спрашивает автор, и я невольно жду здесь какой-нибудь политизированной гражданской лирики с обличительным пафосом. Уровня как минимум «Улюкаева».
Оказывается, нет. Оказывается, речь тут не про ворующих мужиков, а про «обнаглевших» особ женского пола, ворующих мужиков.
Впрочем, вывод, сделанный в финале, универсален.
ЮМ:
Эх, если бы «кто воровал чужое — / своё не убережёт ...» было правдой, уже бы давным давно было побеждено всё. А ведь ещё остались неохваченные заповеди и, развивая Танину мысль об универсальности, каждую можно переформулировать в таком ключе: «эх, вот если убьёшь, то и сам умрёшь» — в раю бы жили, если бы так жили!
Да и вообще, не люблю объективацию людей — мужчина ведь живой человек, а не пятак, чтобы его можно было «украсть». Но, видимо, это что-то из области насущного.
Минута славы для Доктора:
замела метель пути-дороги
на окне давно не тает лед
в уголке дыханьем грея ноги
доктор неворованный ревет
Конкурсное произведение 209. "Строчка"
ЮМ:
Первые три строчки обещали очень много, четвёртая рискнула, а дальше вмешались тёмные силы поэтики Маяковского, лоб молитвой сам потянулся к стенке и — «Женщина»!
Не-а, так не работает.
ПК:
А для меня сработало ) Вопреки Маяковскому или благодаря ему, уж не знаю.
Заказываю сосиску,
глазами хожу за тобою,
буфетчица, кладу хвою
к нашему обелиску.
В квартире, высмотренной до стельки,
выкуренной до горизонта-плинтуса,
вытоскованной, и вот молитвой сам
лоб тянется к стенке
выдолбить, выорать навечно на
с чёрными облаками обоях
строчку тихую, как паранойя:
«Женщина».
Текст крошечный, а сколько всего вмещает! да тут же целая сюжетная расстановка: герой снимает квартиру в захолустном городке ради того, чтобы обретаться рядом с предметом вожделения. Он ее боготворит, эту буфетчицу. Возлагает сосновые ветки к обелиску неподалёку от столовки, где она работает.
Да, при желании можно углядеть здесь некоторое кощунство: обелиск небось павшим солдатам, а не прекрасным буфетчицам возведен.
А можно и не углядывать.
Строчка про чёрные облака на обоях приманила из памяти старенький попсорэп — «Белые обои, чёрная посуда, нас в хрущёвке двое...»
А финальная строка — явственно перекликнулась с текстом 79, в котором есть целых две замечательные строфы, достойные того, чтобы о них напомнить.
Ходит из конца в конец квартиры,
Словно кошка в поисках угла,
С грацией рассерженной Багиры,
В поисках защиты и тепла.
...
Сердце стынет, полыхают уши,
Что творится — не могу понять.
И тогда, внезапно обернувшись,
Улыбнулась женщина в меня.
Здесь та же история. Лир.герой, квартира, женщина (м и н у с женщина в данном случае), но минус работает как плюс. Ведь женщина где-то рядом...
Гулять так гулять — розу стихотворению!
Вопрос от Доктора:
А вас никогда не мучил вопрос — с какой стороны начинать есть сосиску?
Конкурсное произведение 210. ""Отняв у рябины, у птицы клюющей холодную просинь..."
ПК:
Адресации к Цветаевой — это такой целый отдельный корпус поэзии, который можно назвать «К Марине».
Используя авторский образ, назовем это место «дом» (хотя на самом деле это храм, конечно, действующий, намоленный, с алтарем).
В этом доме «кцветаевской» лирики уже существуют некие наработанные традиции, связанные с собственным цветаевским стилем (которому часто подражают в стихах о ней), с ее судьбовными обстоятельствами, с мотивами около дочерей (вины, оправдания, невозможности оправдания и т.д.) и темой выбранного способа ухода из жизни.
При чтении текста «Отняв у рябины» у меня создалось впечатление, что автор хотел уйти от стереотипов этого дома-храма, но в погоне за оригинальностью упустил собственно цель.
А цель-то всегда одна — поэзия, поэтическое высказывание, желательно безупречное (с точки зрения оформления как минимум).
Автор умудрился с самого начала сделать две ошибки в одном фрагменте, на одном и том же материале слов. Одна ошибка — смыслово-техническая, вторая — стилистическая, на уровне смыслов более высокого порядка.
и рушу заборы,
как спичечным тыном,
мизинцем играя.
Тын — это такой частокол из спичек, игрушечный как бы. ЛГ хочет сказать, что рушит заборы, как будто они из спичек. Но говорит другое: что он ИГРАЕТ мизинцем, КАК спичечным тыном.
Будь у него «рушу заборы, как спичечные» — ошибки бы не случилось, но, увы, это не встраивалось в размер.
Автор попытался вот таким, весьма неудачным, способом решить проблему.
Но не решил, а лишь добавил вторую, где смысл провален уже иначе: как стиль.
Чтобы это увидеть, возьмем заглавный отрывок целиком.
не самоубился
вздыхающий дом-
он самовознесся
над маленькой девочкой,
спасшейся в чреве
гнилого сарая.
грех предотвращая,
венцы выдираю
из глины и лёсса,
и рушу заборы,
как спичечным тыном,
мизинцем играя.
Речь ни много ни мало о «предотвращении самоубийства», о неком невероятном усилии, попирающем законы времени-пространства и человеческих возможностей, которое совершает ЛГ, чтобы спасти Цветаеву от ее последнего шага. В этом мистическом, сакральном усилии, в подборе лексики («самовознесся», «грех») есть некий — вполне уместный — пафос, который однако ж никак не вяжется с «игрой мизинцем».
ЛГ не может «играть мизинцем», когда занят остановкой мира, изменением хода событий, давно свершившихся; выкорчёвыванием дома сквозь время и пространство.
Даже один такой пассаж сомнительного свойства способен испортить весь текст, как пятно или дырка в роскошной дизайнерской вещи.
Но ведь и дальше есть то, что вызывает сомнения и вопросы.
Посмотрим, как развивается образный ряд, завязанный на мизинце:
мизинцем играя.
отняв у рябины,
у птицы клюющей-
холодную просинь.
лишив горьких мыслей
и долгого взгляда,
как хлеба лишали
раба-
господаре!
Поскольку мизинцем играет ЛГ, то логично предположить, что и холодную просинь у рябины и птицы отнимает тоже он (ведь продолжается перечень деепричастий, относящихся к одному субъекту), и «Марину» лишает горьких мыслей тоже он. И всё бы ничего, но: как хлеба лишали раба — господаре!
Минуточку... То есть ЛГ по отношению к МЦ — это как «господарь» к «рабыне»? Ну знаете, автор! Точек вы наставили, фрагменты разделили пробелами, но грамматику-то никто не отменял. Грамматика всё соединяет «как было».
И даже то не спасает положения, что дальше текст пытается перевести стрелки на осень (мол, это она «отняв» и «лишив», а «мизинцем играя» — это еще «я»).
Весь в грамматико-логических условностях и допустимостях, текст балансирует на грани фола.
Возникший следом выпад в сторону непонятно кого (всего поэтского сообщества, продолжающего жить и писать, в-то-время-как-она...?) — «Я буду препятствовать/ а не поэтствовать/ тихою тварью» — уже даже не удивляет и не огорчает.
Так уж получилось у автора в этом стихе... Стиль завален, как горизонт.
ЮМ:
Таня очень здорово и подробно разобрала языковой и понятийный вопросы, тут нечего добавить.
Единственное, наверное, у меня всегда возникал вопрос, почему же когда пишут «кцветаевские» стихи, то пользуются образной системой Ахматовой? Пошла гуглить про Цветаеву, что поэты считают ныне цветаевским в современной поэзии и нашла круглый стол с участием нашей Татьяны)
Таня, теперь точно доплачивай за пиар!
Ещё одна особенность поэтической системы Цветаевой — то, как она работает с метафорой и то, как устремлено стихотворение к реализации этой метафоры. Давайте рассмотрим на примере «Тоски по Родине» — как Марина Ивановна заявляет, так и развивает — здесь и дом, и храм, и путь, и даже родимое пятно, и всё приходит к рябине. Как будто кто-то взял маятник и раскачивает его; «особенно рябина» — на вот этом «раскачивании» держатся очень многие стихи; на яркости и броскости, но не эклектике, это всегда тонко сшито; это не сложноподчинённая поэтическая мысль, но сложносочинённая, цельная.
Посмотрим поближе к нашему стихотворению, насколько это сложносочинено — и увидим речь, прочно стоящую на глаголах, на действии, на — что за чем следует — и вот сквозь цветаевский ритм проступает лицо Анны Андреевны. И так почти всегда со стихами, посвящёнными Цветаевой, увы.
Вопрос от Доктора:
Да, действительно — Доктору в Елабуге всегда хотелось отнять у птиц просинь, которую они клюют, а потом самовознестись. Но почему-то было всегда стыдно это сделать. Почему?
Конкурсное произведение 211. "Собор Святого Петра"
ЮМ:
Ознакомилась с комментариями и сижу в растерянности — что ещё можно здесь добавить к прочтению?
Дочитываю до финала — и каждый раз одно и то же — с этим хочется спорить, но эстетически. Каждый раз прочитываю как текст о тоске по вере, о необъяснимом внутреннем желании человека идти в нереализованный храм.
О внутренней тоске, зовущей хотя бы на площадь, хотя бы туристом, хотя бы как-нибудь.
Вечный спор высокого и низкого, обозначенный вертикалью «колодец-собор» сменяется горизонталью, ведь оба становятся нереализованными, двумя сторонами одной монеты.
И совершенно справедливо Александр Спарбер заметил, что это аллегория. Аллегория — иносказание, но посмотрите, как далеко она может зайти в художественности, реализовать высказывание и не свестись к фельетону. И если метафора стремится к образу, метонимия к символу, то аллегория — ? — /нужно исследовать этот вопрос/
Мировоззренчески не моё стихотворение, но обсуждать было интересно, поэтому — !
ПК:
С этим стихотворением мне трудно. Чуждая эстетика, далёкая от меня проблематика...
Благое намерение построить что-то «к Богу» погрязло в трясине нужд насущных, и в итоге было построено «под человека». Колодец тот самый.
Кстати, Юль, почему ты говоришь, что и собор, и колодец остались нереализованными проектами?
Ведь есть точное указание: «Но теперь там колодец и морок к рассвету тает».
Было бы нечестно вручать стиху розу, просто «отдавая дань».
Постояла в толпе туристов, поглазела на произведение искусства — и пошла дальше.
ЮМ:
Таня, я так читаю «Вот он — стоит на площади — невозведённый неф. / Но теперь там колодец и морок к рассвету тает» — как-то так они для меня оба и срабатывают, как нереализованные, ведь если начали рыть яму под фундамент, а иначе зачем и леса возводить, то эта вырытая яма и стала колодцем. И нереализовано, и реализовано сразу.
Вопрос от Доктора:
Повеяло горелкой Бабингтона? Не?
Но искры в ней — уже явно не хватило на фееричный финал?
Конкурсное произведение 212. "Адомное"
ПК:
Третий кряду текст про здания, и в третий же раз здание — нечто большее, чем здание, и одновременно меньшее, чем здание: мираж, фантом давно исчезнувшего / так и не построенного, или как в данном случае — призрак на месте снесённого.
Ну что сказать, в стихотворении есть более и менее удачные места, а есть потенциально удачные, которые не помешало бы развернуть.
А дому не хотелось умирать -
до мурашей запуганному адом.
Хорошо про мурашей, но ведь не всякий читатель догадается притормозить на этом образе и оценить его прелесть. С первого взгляда здесь кажется, что автор чересчур увлекся очеловечиванием дома, пустил по нему этих «мурашей» кожных. И можно упустить, что мураши-то здесь — буквальные муравьи. Что это те самые муравьи, которым уподоблено человеческое ощущение мурашек, а теперь это сравнение прилетело бумерангом назад, к исходнику.
И это очень здорово. Если дать себе труд заметить.
Есть строфы неудачные:
Прилежно обучается терзать
фасад,
вселяя полымя в пустоты... .
Казал февраль подвыцветшую прядь
сквозь подворотню, полную зевоты.
Фасад обучается терзать, хм... Вспоминаю мультик «Дом-монстр», там тоже был страшный зубастый ФАСад, от слова «фас!» ))
Но если так, тогда — кого терзает фасад, на ком он обучается? Должно быть нечто страдательное, некий «мячик», зажатый в зубах у «пёсика».
А две последние строчки и вовсе звучат курьёзом.
«Подворотня, полная зевоты», однозначно считывается как рот/ пасть, но тогда получается, что прядь торчит из пасти (!!)
Ахха, то есть фасад обучается искусству терзания, таская февраль за пряди... и одну уже успел оторвать (но не проглотить, стремится выкашлять).
В общем, автору предстоит много работы, чтобы довести этот текст до ума. Ну я так считаю.
ЮМ:
Таня, соглашусь с тобой и спасибо, что обратила внимание на интересный метонимичный образ, на этот перенос на реальных муравьёв, которые и становятся для дома мурашами — это очень здорово.
А нездорово здесь, на мой взгляд, сидится глаголам — сильные (конкретные) глаголы смешаны со слабыми, даже очень слабыми (регулярно встречающимися, которые ещё Чак Поланик запрещал своим ученикам)
До самого Рождества вы не сможете писать: «Кенни интересно, рассердилась ли Моника, что прошлой ночью он ушел».
Посмотрим текст?
Разной степени силы:
вписан в тетрадь, поведал управдом, его развидел, помер, слившись от забот, казал, глумился, и убыл дом, не жмёт клопу вольер, не рыкнет тёща, кусни, обнуляются женитьбы, заслужить бы.
Разной степени слабости:
не хотелось умирать, был он, был дом, казалось дому, этот ждёт, разминуться, вселяя, был исполнен приговор, свободен от.
И есть ещё одно нездорово, и это вообще пора запретить как несовременное и сугубо сетевое действо (а кто преодолеет, тот молодец) — все отвлечённые и совершенно невозможные уже, ничего не значащие олицетворения месяцев — казал февраль, глумился март — это настолько намострячились делать, что скоро проще будет месяц наделить антропорфными чертами, чем междометие какое-нибудь бросить.
А вот «апрелем был исполнен приговор» — это хорошо, потому что возвращает воспоминание прошлой речи: «мартом то было, детка, ушёл и больше никогда, никогда не возвернулся». Понятно, что это случайно вышло, ведь до этого олицетворял текст месяцы вовсю и наделял их мифической силой, а апрель не поддался и выскользнул в просторы родной речи.
Вопрос от Доктора:
Эскулап для дома? Всегда думал, что это прораб. А что думает ЛГ, когда использует в коротком тексте восемь раз слово «дом»?
Конкурсное произведение 213. "Два дня"
ЮМ:
«Через два года я к тебе приеду» ... Удивительные превращения времени — вспоминаю вчера Бродского здесь, в документе, доступном только мне и Тане, а сегодня Александр Спарбер (Таня запретила её пиарить, буду пиарить Александра Спарбера), так вот — сегодня Александр Спарбер комментирует обзор, который для нас в прошлом, а для Александра — в настоящем, в котором есть что добавить про одно стихотворение, оно про Бродского. И я сразу цитирую «Через два года», как эхо восприятия, возникшего здесь, а когда выйдет обзор, получится совершенно наоборот для стороннего наблюдателя, цепочка событий будет разматываться совсем не так. Может и об этом «Игра в классики» Хулио Кортасара, о таком разном времени.
А теперь — к чему я это — 213 текст, очень милые стихи, невероятно милые, правильно сделанные даже, с какой-никакой, а драматургией, а ничего в них по сути интересного со временем не происходит. Финальные строки у нас какие? «Как хорошо, что мир не совершенен. / И никогда не будет завершён...» — это же замах на описание мира, имперская замашка, прямо как у Бродского.
Распечатанные листочки помечены зелёненьким, а сейчас перечитываю ... что-то здесь не то в устроении. Зачем бы швейцару перекусывать нить? Это аллегория? Или всё дело в «величии замысла» и принципиальном уведении текста от этого самого величия?
ПК:
Колодец вместо собора, храм вместо клуба... Интересно в этой двадцатке «звёзды перемигиваются»!
Первым делом, я не понимаю, что делает эти два текста диптихом? Для меня они совершенно раздельны.
Нет, ну если очень постараться, то можно найти общее. Как в принципе в двух любых текстах, выбранных рандомным способом.
Здесь в роли этого «общего» пусть будет склонность ЛГ соединять вещи, которые сами по себе не стремятся к объединению.
Пряник и мускат в первом случае (вы закусываете мускат пряником?), «звон» кухонного крана — и треск распарываемой одежды.
Кстати, чего он звенит, кран-то этот? Рвут шинели, аж кран звенит...
Про перекусывающего нить швейцара Юля уже сказала.
Но первому тексту я бы еще поверила, будь концовка чуточку другой:
Как же вкусен осенний воздух
С сигаретою пополам!
Концовка с «невкусным» воздухом звучит натяжкой.
«Какая гадость эта ваша водка, фу!» — сказал он, опрокидывая в рот восьмую рюмку.
Вопрос от Доктора:
Всегда интересовало: в какой вселенной у недостроенного клуба ставят швейцара. Наверно в той же, в которой осенью растет трава в ноябре?
Конкурсное произведение 214. "Предположим...
ПК:
Здесь для меня весь текст сделала последняя строка, мощно подсветив его снизу светом «магического символизма» (потому что на «реализм» вроде как не похоже).
Да и вся целиком строфа хороша. Магична.
Хотелось бы сказать: да что там, весь стих прекрасен! Да так и говорю, пожалуй, но — глядя на него не от начала к концу, а от конца к началу, или справа-налево «зеркальным способом».
Забавно, что именно эта самая магическая строка, если начать в ней разбираться, окажется о самой что ни на есть прозе жизни.
Что с тобою нас вместе держит?
Ржавый якорь, стальной шиповник.
Что есть якорь? Цепь с грузом. А стальной шиповник очень похож на колючую проволоку. «Ржавые» — застарелые — узы с утяжелением, обмотанные для подстраховки колючей проволокой. Неужели это и есть то, что вызвало во мне читательский трепет, возникающий при столкновении с маленьким чудом?
Или чудо в том, что этот трепет здесь совершенно иррационален, необъясним?
Одну розу за холодок иррациональности, пробежавший мурашками при попытке «разобрать» поэзию на составные части.
ЮМ:
Уже говорила в комментариях и повторюсь здесь, что стихи не мои, но хороши и мировоззренчески мы с ними не расходимся.
Здесь просматривается «как это сделано», но — ну и что? Можно подумать, каждый день видишь краш-поэтику в действии. Я про столкновение совершенно внеположных вещей, из разных миров/рядов, столкновение столь умелое, что читатели ощущают, как возникает «нечто».
Само устроение этого мира поражает — он почти безглаголен, а там, где появляется глагол — появляется существительное, как называющее. И думаю, что кровоточащая нить противоположна звону с точки зрения глагольного мира, но не с точки зрения мира существительных, а ведь именно это и делает стихотворение «Нить натянутая до звона» — это целиком и есть объект, выраженный именно так, стихотворение создаёт мир существительных.
Но чтобы это понятно было, конечно, нужна подборка или большее проявление приёма, что-то большее. Прямо противоположный мне мир, что не мешает наслаждаться красотой, ощущать трепет и говорить: да, это хорошо.
Малый восторг — !
Вопрос от Доктора:
Или уж, батенька, «додекаэдров звездный скрежет», или — «светлый месяц на темных волнах». Два фасона сразу — создают ощущение большой лжи. Что предпочтительней — крест снять или портки надеть?
Конкурсное произведение 215. "Со странностями"
ЮМ:
Какое милое и интересное, даже интересничающее стихотворение. От имени какого-то совершенно невероятного, невиданного лирического субъекта, хочется срочно книжку и посмотреть, что там ещё такое же есть.
И тем не менее, это поэтическое произведение, пока читаешь — всё время чувствуешь, то сопереживаешь этой Ульке, то отстраняешься, то смеёшься, вся гамма в этом шестнадцатистрочнике) Нет ощущения ни кино, ни музыки, ни рассказа — наконец-то я читаю чистое стихотворение.
А теперь буду ругаться. Прекрасный глагольный мир должен воцариться уже и объяснить существительным, что они в этом мире не такие уж и главные, и глагол может быть и картинкой, и действием, и всем сразу. Кто-то_ вроде_ Тургенев сказал, что только точный глагол вдыхает жизнь в фразу, ну или около того, надеюсь все вспомнили школьные страдания по стихотворениям в прозе. Из мира воспоминаний — в наш мир, где в самом тексте не очень понятно, что же этой Ульке нравится — ощущение скорости или преодолевать расстояния?
Что нравится Ульке больше всего — время или пространство? Совсем не трёхкопеечный текст и не такой милый, каким кажется.
Полный восторг — !!
ПК:
Грибы и улитки — сакральные существа поэзии. Тексты о них всегда чуть больше, чем просто о грибах и улитках. И это снова и снова доказывают наши авторы.
Вопрос от Доктора:
Правильно ли надо понимать, что «милота» — это вот это самое и есть?
Конкурсное произведение 216. "Зая"
ПК:
Я не поняла, на кого и на что намекает стихотворение. Если честно, я вряд ли поняла бы это, даже заговори оно напрямую, с именами, паролями, явками.
Ату его, того, кто бросил клич
Какой клич? Выше по тексту никто никаких кличей не бросал.
Почему, если ты не Володя Ильич, то тебе нельзя думать о ганже?
И это невеликое ничто
зовёт халву с экрана «шапито»
Понимаю вас, автор, я тоже устала от рекламы «Халвы» по телеку, но зачем же так жёстко о Хабенском?
ЮМ:
Я скоро почёсываться начну от того, что не понимаю, что такое «Зая», уже третья, что ли. Там дом «Зая» называли, тут — каёмка золотая.
Это позывной? Триптих о кхм-кхм?
Кто эта Зая, которая каёмка золотая, она же запутанная, она же «не завёл в блудняк», она же ждёт и покорно лобызает ... Мазая!
Это поклонницы Клавы Кокки налетели, аки вихри злые? Или это оммаж Артемию Лебедеву, который часто пишет публичные посты: «Привет, Зая».
Поди, знай.
Вопрос от Доктора:
Витиевато. Накипело, очевидно? В змеевике.
Конкурсное произведение 217. "Хоронили машиниста"
ЮМ:
«Хоронили машиниста, а теперь вопрос за триста» — какие-то такие речёвки всплывают в голове, но усилием воли отгоняю их. Помнишь, Таня, мы с тобой обсуждали киберпанк? Вот мне кажется, что это тоже такой киберпанк, только с нотками народности и вседержавности: «твёрдой воле вопреки», «чтобы меркнущая слава / от белеющей руки».
Почти восхождение на трон Екатерины made in Державин-батюшка. Как будто он «сходя во гроб» благословил ещё и немножко этот текст. Что скажешь?
ПК:
В небе без железа чистом
отражались старики.
Как в водице, еле-еле,
там с лучами, тут одни.
Когда с первых строк натыкаешься на такую небрежность, сразу отпадает желание продвигаться по тексту дальше.
Там с лучами, тут одни отражались старики.
С лучами наперевес и в компании лучей, ага.
Вот и всё, что я скажу, Юль. Могу еще добавить: в небе-бе.
Теперь уж точно всё.
Небрежности расхолаживают читателя, даже самого открытого и расположенного к тексту.
Вопрос от Доктора:
И все же — небо чистое или в тучах?
ЮМ:
Доктор, оно без железа и в нём отражаются старики.
Конкурсное произведение 218. "Черногорское"
ПК:
Это стихотворение мне пришлось брать штурмом.. нет, измором. Что именно хотел сказать автор, помимо очевидного «хорошо на море летом, будь ты музой иль поэтом»?
Что? что? что??
Некоторые строчки весьма неплохи.
Достав из сумок радостные лица,
рассыпался под пальмы мой заезд.
разочаруйся, мидией захлопнись,
терпи свою полиповую обнизь
и жди ловцов, а от ловцов – ножа...
Понравился глагол «волнись», автором пусть и не изобретённый, но удачно найденный.
В финале понравилось, как комната раздвигается, превращаясь в пейзаж.
Но я долго не могла уловить, есть ли тут какая-то «несущая опора», главная мысль или эмоция, на которой всё держится. Множество мелких мыслей и наблюдений разбегаются по тексту, как многоножки, «волнятся», как морская рябь.
Ну например, в чем содержание этой мысли:
«А был ли ма... (зачёркнуто) подкаст?»
Ну аллюзия на известное сочинение Горького. Но в чем фишка этой подмены — мальчика на «подкаст»? И кто вообще помнит эти пыльные словечки эпохи раннего Интернета?
А «стилусом» еще кто-то пользуется кроме художников и графических дизайнеров? Раньше были в моде, я помню...
Наконец этот рыхлый песочный замок текста удалось на мгновение удержать от разваливания и узреть целиком: благодаря фразе «...Во мне по строчке умирает блогер».
Уф! Вот ось, на которой всё держится; вот оно что перед моими глазами — волнисто зарифмованная блогиада, поток, стрим.
Из стрима можно выуживать красивых рыбок внезапных озарений и запускать их в аквариумы стихов. Но предъявлять читателю свой стрим целиком, или очень крупными кусками... не знаю, стоит ли.
ЮМ:
Таня очень метко заметила, что это стрим и я была хотела отшутиться и сказать, что мне нечего добавить, потому что разболтанные стихи, раздающие направо и налево шутки остроумия начинают усыплять разе на третьем, а тут огромный текст, делающий это без конца.
Но я честно дожила до конца и не один раз, а целых 6 — теперь у меня напротив названия стоят палочки, обозначающие количество полных прочтений. Оно почти как с текстами Ростислава Амелина — первый раз страшно подступиться, второй раз слабо не дочитать, а дальше как по маслу.
К чему я? К финалу стихотворение выходит к офигенной мысли, что слово может получать в тексте такое напряжение, что будет кирпичиком Бытия, полноценным его участником, как ещё сказать же, боже, о невыразимом. О том, что пропало под тоннами воды и нет конца той воде. Оно говорит об очень важном, существенном и действенном, и единственно являющимся целью.
По весне я вела вдохновенную речь о том, что настоящие поэты и писатели действительно занимаются литературой и приходят заниматься литературой, ещё спор какой-то был, но и тогда и сейчас под литературой я понимала ровно одно — то, о чём в финале проговаривается стихотворение.
С удовольствием бы прочла стихи от лица субъекта, уже сидящего с морем, уже закончившего думать о лонгах/чемпионатах/фестивалях, может потому что сама ещё нет-нет, да и подумаю.
Как в повседневной, будничной жизни людей день сменяется ночью, период деятельности периодом покоя, так в жизни человеческой – в ее высшем смысле, на ее вершинах – в пламенном постигательном труде разума бывают подобные же периоды напряжения и отдохновения.
Отдохновение, покой духа – тот момент, когда он созерцает только самого себя, свое совершенство, свою идеальную гармонию, – есть искусство... Искусство – это жизнь разума, замкнутая в себе самой, в своей колышущейся бездне, когда он и во всей природе, во всем космосе видит только самого себя, отражение своей великой сущности, и потому искусство – такая бесконечная радость, такой гимн восторга под склонившимися небесами... Ведь все стихии, все буйные силы вселенной смолкают тогда, когда освобожденный дух человеческий отражается в них во все растущей красоте своей, когда безмолвными прозрачными острыми лучами он освещает тьму, и мы, созерцающие, в великом торжестве видим везде то же, что и в себе. Мы роднимся со всем, что казалось нам хаосом; мы убеждаемся, что вокруг нас лишь братья, любящие и ждущие нашего привета и ласки, нашего внимания, – и все это дает нам дух наш, созерцающий себя в космосе, – искусство...
Если жизнь, в победном устремлении двигаемая разумом вперед и вперед, есть океан, охваченный ураганом, то искусство – та же жизнь, тот же океан, но океан утихший, предвечерний, когда вся грязь осела на дно, и, пронизанный солнцем, он открыл каждому ищущему взору волшебные глубины свои с миллиардами живых существ, недвижными кораллами и сказками непостигнутых тайн – все прекрасное сокровенное лицо трепещущей юной жизни...
Искусство – это дивный сон разума, будто он уже постиг все, восцарствовал над всем – и гармония, совершенство, истина – есть все...
Искусство – это идеал моего я, осуществленный в безграничном хаосе того, что называют миром.
[А. Платонов «Из дневника», из книги «т.8 Литературная критика»]
Пусть будет — !
Вопрос от Доктора:
Доктор — как тот дед Мазай: если про заек, то одобряет всегда. Угадайте с трех раз — дочитал ли Доктор до конца?
Конкурсное произведение 219. "Петропавлость"
ЮМ:
Похоже на очень личное стихотворение, что-то от Марии Шкапской, что-то от Клюева, что-то от фольклорных песен. Для бесстыдности — приглажено, для проговаривания стыда — очень рискованно.
Совершенно непонятно, почему в финале появляется «крепость», видимо текст настолько личный, что рискует обращаться достаточно вольно с этим словом. Всё смешалось нынче в мире, и может только и остаётся, что проговаривать очень личное.
И вот в строках «и нежилась, нежилась, нежилась / водой, как парным молоком / природы-кормилицы тешилась ...» появляется безрассудное, откровенное и очень художественное говорение, гораздо художественнее, чем игры вокруг креплений, дней, недели и прочего общего и ожидаемого. От того, что я кошку называю «Армани», она кошкой быть не перестаёт, и вот с этим «не перестаёт быть» текст слишком заигрывается в Купалу-любовника, который достаточно банально и конечно горячо касается.
На этом и всё, пожалуй, а то сейчас дойду до цитирования Лимонова, а потом все в комментариях будут падать и сами в штабеля укладываться.
ПК:
Первые две строки — мучительное припоминание и отказ от него:
Когда это было? Когда??
Какая теперь уже разница!
Но дальше текст разворачивается так, что ответ очевиден: в молодости.
То есть взгляд на эту молодость — из глубокой старости, в которой уже ни имен не помнишь, ни обстоятельств, в памяти плавает размывчатая «среда» (не день недели, а окружение героини), и об этой своей среде героиня может сказать лишь одно: «точно была». Что-то да было, точно.
С этой «средой» по четвергам и пятницам бегали купаться, жгли костер и т.д.
Но ведь как же неловко сказано!
Дальше текст вроде отмораживается, разгоняется, встает в полный рост на строчках «Купала – прекрасен и наг, // и – не обязательно женится...»
А дальше, хоть убей, текст бросает меня-читателя в каземат Петропавловки.
И пояснительная сноска автора ничего не меняет.
Вопрос от Доктора:
«Как я провёл этим летом»? А вы — бывали на вечеринке свингеров?
Конкурсное произведение 220. "Пожелтевшее белое от Аннабель Ли"
ПК:
В какой-то момент (предупреждали меня знающие перед погружением в Балтию) ты ощутишь выгорание, опустошение, тебе вдруг станет нечего сказать...
Кажется, такой момент настал. На этом вот самом тексте.
Утешает лишь то, что у меня есть Юля, и она обязательно найдет что-то такое, за что можно потянуть и извлечь из текста что-нибудь интересное.
Вот, предоставляю ей слово.
ЮМ:
Таня, эгей, я обязательно запомню эту риторическую фигуру. (доля шутки)
Не стану про ситуацию, разберусь с текстом. А он не разговаривает со стихотворением Эдгара По, он пытается поговорить с текстами на портале.
220 вопиёт о великости замысла, а мне привычнее работать с величием замысла и чтобы интерпретировать все отсылки, которых здесь множество, вначале нужно разобраться с замыслом.
Такой уроборос интепретации (вот же прицепилось с Чемпионата словцо, а ныне что-то ни одного текста про это самое).
Вопрос от Доктора:
А стоило ли?
Заключение:
ЮМ:
Малый восторг — !
Конкурсное произведение 201. "Слоган"
Конкурсное произведение 205. "Дети киберпанка"
Конкурсное произведение 211. "Собор Святого Петра"
Конкурсное произведение 214. "Предположим...
Конкурсное произведение 218. "Черногорское"
Полный восторг — !!
Конкурсное произведение 215. "Со странностями"
