Кратенько о конкурсных стихах с 241 по 270.
Неоднократно видел мнение, что-де институт литературной критики прогнил и рухнул из-за того, что поэты, эти уникальные снежинки, сбились в уникальные сугробы, устроили уникальную метель — и низвергли-таки исполинскую фигуру архетипического Зловредного Зоила окончательно и бесповоротно.
Мнение сколь лестное для поэтов, столь и однобокое. Увы, гибель критики — лишь часть общественного процесса.
Взгляните на дивный новый мир! Дефект — это достоинство, баг — это фича... Война — это мир и далее по тексту.
Просто в литературной среде это явление уже дошло до своего логического конца. Кому теперь ан масс адресованы горячие защитные и обвинительные речи? За неимением Зловредного Зоила?
Ну, как кому — друг другу, естественно. Взгляните на ваши комментарии, друзья-поэты!
Так уж устроена человеческая природа. Повергли мировое зло, стало скучно, начали искать новое.
Поиски в рифму особенно интересны и поучительны. Главное — им не подражать.
241. «Выцветшие записи не рви»
Небезынтересно, но можно было написать лучше.
Налёт ретро должен выглядеть стильно, а не подванивать плесенью.
242. «День ВДВ»
Ждал злой сатиры, дождался романтики.
Стихотворение можно похвалить уже только за это.
Что не понравилось? «Довоевать с собой». Слишком общее место для стихотворения, деконструирующего общие представления о ВДВ-шниках.
243. «Медицинская фея»
Фей тоже надо запретить. Слащавое, пошлое словечко притянуло за собой корифеев для рифмы и подпортило такое интересное стихотворение!
244. «Дом»
Проблема всех верлибристов в том, что однажды они увлекаются и начинают гнать текст рулонами.
Почему здесь нельзя было поставить точку после строки «то – уже не дом, то – чужое»? (Тире не мои, какие были, такие и скопировал. Извините! — С.С.)
Зачем надо было приплетать ко вполне состоявшемуся стихотворению наукообразную концовку? Она не добавила ему новых смыслов.
Если, конечно, не считать смыслом ощущение, что автор просто хотел похвастаться эрудицией. Ну, или способностью гуглить значение красивых умных слов, как вариант.
245. «Брызги»
Интеллигентно, сдержанно, продолжает прибалтийские стихотворные традиции.
С рисками, конечно, вышла путаница. «Риски» в смысле «линии»? Ну, трещинки какие-нибудь, которые на мостах встречаются? Или в смысле «вероятности наступления неблагоприятных событий»? А что, упасть с моста можно!
Рифма заставила грустно вздыхать. Всё-таки когда авторы сочетают максимально точные рифмы с максимально неточными, у стихотворения получается несколько неряшливый вид.
246. «Вспоминая Высоцкого»
Я знаю способ сделать это стихотворение более читабельным.
Во-первых, оставить в покое Высоцкого и убрать название. А аллюзии в «теле» стихотворения не трогать.
Во-вторых, сделать что-нибудь с форматированием. Разбить на строфы, а не на строки.
И сразу можно будет обсуждать всерьёз, насколько это поэзия, а насколько — баловство.
247. «Кузнечик»
Симпатично, живо и тепло.
Единственное — «неприкаянная страна» слишком уж в лоб.
248. «Утята»
Всё бы ничего, даже несмотря на чрезмерную умилительность.
Но рыбы могут «шипеть» только на сковородке. Да и то в переносном смысле слова.
249. «Человечка приносят в дом»
А хорошо!
250. «Яблоня»
Есть древний мем: «как из ушата окатило».
Что-то такое я испытал, когда дошёл до «теней и света густого кружева».
Это ж надо так! Написать цельное, сильное и красивое стихотворение, придумать оригинальную форму высказывания... и на тебе, читатель, получай, чего не ждал!
Расстроился. Не надо так со мной, пожалуйста!
251. «Памятник неизвестному музыканту»
Такое впечатление, что кто-то из многажды обруганных мною «загадочных» поэтов собрался с мыслями, сложил излюбленные литературные приёмчики в верном порядке — и написал внятные и вполне себе хорошие стихи.
252. «Далёкий»
Слишком ядрёная концентрация «далёкости». Щиплет глаза и давит на слёзные железы.
Нагнетание страданий не улучшило ещё ни одно стихотворение.
253. «Переживи меня»
Ладно то, что стихотворение похоже на прозу со случайной внутренней рифмой. Ну, увлёкся автор. Бывает.
Но до чего оно переслащено всем, что автору под руку попалось!
Будь я его адресатом, я бы испугался, честно.
254. «Смерть политрука»
Про бабушек авторам писать надоело, в ход пошли дедушки?
«Залюфтило сознанье зазорами» — это ужасно, и не спорьте со мной!
255. «Новые слова»
Складно, ладно, абсолютно не запоминается. Идеальное проходное стихотворение.
256. «По Островскому»
Балансирует на грани чернухи-бытовухи. Читаешь и думаешь: сорвётся в полный ад и депресс? Или обойдётся?
Обошлось. И это здорово.
Но «прохожими, окурками усыпаны» с первого взгляда читается как «прохожими окурками усыпаны».
258. «Скафандр и бабочка»
Извините, но на понятно каких строках я непристойно заржал.
Весь тонкий трагизм стихов развеялся, и я больше не смог воспринимать их всерьёз.
259. «Каменный цветок»
Не безнадёжно, но «чайковский вальс» удручает неимоверно.
Что-то надо делать с инверсиями. Например, не употреблять их вовсе.
260. «Весь этот блюз»
Приятные стихи. Вот только спотыкач размера в последнем катрене выглядит даже не случайной неряшливостью, это можно было бы простить, — а ненужным пижонством.
— Ну ладно, — как бы говорит нам автор, — ровно писать я умею, а теперь, в концовке, напишу неровно. И у вас от этого душа ка-а-ак развернётся! А потом ка-а-ак свернётся обратно!
Не-а, не сработало.
261. «Джон Доу»
Так пациент скорее что, чем что?
Если бы автор просто старался, то его можно было бы похвалить.
Но автор перестарался.
262. «Орлята учатся»
С одной стороны, я понимаю, что автор пытался довести переносный смысл до абсурда.
С другой, я понимаю, что попытка не удалась. И превратилась в пытку. Читателя.
Теперь у меня весь день перед глазами будут стоять орлы, тошнящиеся нафталином.
263. «Африка»
Небезынтересно. Но автомат за пазухой... да как же он там поместится?
264. «А дождь холодный: всё-таки февраль...»
Слишком мало интересных мыслей для такого маленького стихотворения.
Чем стихи меньше, тем они должны быть ярче.
265. «Невесомое»
Читаю во второй же строке «лишь только» — и сразу теряю к стихам интерес.
Автор, ну нельзя же так!
266. «За пунктиром дорог»
Последние две строки — единственная живая и симпатичная мышь, которую была способна родить эта ужасающая гора клише.
Впрочем, для авторской песни сгодится.
268. «Поставгустовское»
Название очень старалось быть красивым и пафосным, но звучит громоздко, как пресловутый слон в посудной лавке.
Само стихотворение от него не отстаёт.
269. «Ростовская слобода»
На первый взгляд неплохо. На второй — начинаешь невесело размышлять об анатомии фонаря. На третий — думаешь, что опус о старике Ромуальдыче и то более интересен.
270. «Архаик»
«Появляю шумного кота» — прекрасно.
Остальное, увы, заставляет задуматься только над тем, специально автор избрал такую форму — или написал, как получилось.
В общем, если это шалость, то она не удалась.
А медалек в этом обзоре будет две. Нехороший я человек, злой.
Второе место:
251. «Памятник неизвестному музыканту»
За уместную концентрацию утончённости и загадочности.
Первое место:
249. «Человечка приносят в дом»
За совершенство содержания и формы!
И будьте здоровы!
Ваш С.С.
