Стихотворения, предложенные в ТОП-10 Международного литературного конкурса "9-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии - 2020" членом Жюри конкурса. Лучшие 10 стихотворений Чемпионата Балтии будут объявлены Оргкомитетом 6 июня 2020 года.

Внимание!
Имена авторов анонимных конкурсных произведений будут оглашены в Итоговом протоколе конкурса 6 июня 2020 года в 23:59 по Москве.



1 место


Собака

Занавеска чуть желтее с краю,
рыскает позёмка по степи.
Снилось: я внезапно умираю,
и собака плачет на цепи.

Долгое животное терпенье
не оценит мёртвый человек.
Как же отвязать её теперь мне,
если сам отвязанный навек?

Тропка не протоптана к сараю,
старая фуфайка на крюке.
Вот лежу и тихо остываю,
зенками увязнув в потолке.

Не ломить костям, не мокнуть ране.
Надо было юркую, как вошь,
отпустить тебя ещё вчера мне.
А сейчас —
сейчас уже чего ж...

Хочешь, вой да цепью громче звякай,
человечек твой обрёл покой.
Лишь душа кружится над собакой,
в неизвестность лающей с тоской.


2 место



3 место



4 место


Шарфик

В конце концов всё сводится к тому,
что снег летит в расхристанную тьму,
и валенки пекутся в батарее,
нашла в углу лопатка свой ночлег,
и только тот нелепый человек
стоять остался с шарфиком на шее.

А почему нелепый? Если мы,
спокойный час у вьюги взяв взаймы,
его лепили - значит, лепый, лепый!
Морковка-нос, ведро на голове,
и не забыли пуговицы две -
чтоб не смотрел в пургу ночную слепо.

И всё тянуло выглянуть в окно
(как будто ничего не решено)
и, может быть, окликнуть из подъезда:
"Эй, ты же не уходишь, так войди!"
Но только шаль сомкнула на груди
и в тапочки вельветовые влезла,
открыла земляничный конфитюр.

Снежинки в бальных платьях от кутюр
кружили над домами в темпе вальса,
а лепый человек - он был живым,
и ртом своим верёвочным, кривым
мне издали смущённо улыбался,

и дочкин шарф от ветра развевался...


5 - 10 места


За днями дни

я выхожу к сугробам до рассвета,
мету крыльцо, кидаю мокрый снег.
машины прогревают дети лета,
клянут мороз, широты, смутный век.
бредёт полупроснувшаяся мелочь,
улиточные тащит рюкзаки,
собачники выгуливают смелых
охранников размером с полруки.
а я гребу совковою лопатой
(сузунский пластик, не хухры-мухры),
в наушниках «2Cellos» рвут цитаты
из саундтреков кассовой поры.

за днями дни кружу в зиме, не зная,
что чёрен снег, отпетый вороньём,
что прижилась в груди дыра сквозная
и снег летит, не тая, сквозь неё.



Снова в Америку

Свидригайлов уехал в Америку,
не вернётся уже никогда.
Это вам не айфонами мериться,
господа!

One-way ticket он взял у смотрящего,
синий иней упал на виски,
Johnnie Walker'a выпил два ящика
от тоски.

И в кромешную ночь воронёную
посмотрел осторожно, как тать,
и наощупь границу гранёную
стал искать.

Что там вечность, изба паучиная,
что там бог, до колен борода!
Будь превыше всего, будь мужчиною
навсегда.

Он такие редуты повыстроил,
он такие турусы развёл –
и от самого крайнего выстрела
дрогнул ствол.

И на небо в венке стеариновом,
жестяными крылами гремя,
он взлетел над родными рябинами –
за него, за тебя, за меня.


Дурачок

Тишину нарушает размеренный стук копыт.
Под шагами коня высыхают пустые степи,
Дурачок выбирает дорогу «богатому быть»,
Направляется в лес, запевая про Дон и Стеньку.

Лет пятнадцать пройдёт. Под густой колокольный звон
Он вернётся в деревню верхом на горбатом волке,
И карманы его будут полны сухой листвой,
И глаза его солнцем и золотом будут полны.

Люди тыкают пальцами, шепчутся, хмурят лбы,
Распускаются сплетни, как в майских садах деревья.
Дурачок выбирает дорогу «женатому быть»
И спешит в города, чтоб попасть на глаза царевне.

Двадцать лет пролетит. Он вернётся под лай собак,
У церквушки присядет, заплачет. А ближе к ночи,
Напевая романсы, пойдёт прямиком в кабак
Теребени рассказывать быль про царёву дочку.

На отшибе – хибара. Забором вокруг – дубы.
Он сидит на пороге и мнёт сапогом опята.
Дурачок выбирает дорогу «убитому быть».
Он вернётся наверно. Когда-нибудь... в сорок пятом.


Конкурсная подборка 142. "Не помню". Автор - Александр Оберемок, Белгород (Россия)

Жи ши

мои жи ши круче других жи ши,
они сбегут в шумные камыши,
всего часок листьями пошурши,
а там – котовский.

но как ни злись, шашкой быльё круша,
а только я помню, моя душа,
о том, что ты ангельски хороша,
почти чертовски.

ты снишься мне, этакому хлыщу,
живёшь тайком в чащах моих чу щу,
и я о том чаще всего грущу
чернильным соком,

что столько лет криво бредут дела,
с тех пор как ты, радостна и мила,
тогда в мою глупую жизнь вошла
и вышла боком.



О сложной судьбе одинокого йети

Глава государства держал под контролем вопрос изучения особи данной, ведь Йети считался искуснейшим троллем, поскольку прикидывался обезьяной.

Пока специальные службы искали его в Гималаях, он прибыл в столицу и, будто сошедший с рисунков наскальных, стоял у метро, рекламируя пиццу.

Чуть позже, купив себе старый компьютер, ночами шерстил социальные сети. Бывало, всплакнёт и напишет кому-то о сложной судьбе одинокого Йети.

Как правило, не дожидаясь ответа, бежал к магазину с толпой на контрасте, вино покупал и всю ночь до рассвета продумывал способ свержения власти.

Но сколько ни вейся верёвочка, будет конец у всего, хоть об стенку ударься: поймали его специальные люди, которые служат главе государства.

Был Йети невинно осу́жденный сослан в места отдалённые шить рукавицы, и снились ему гималайские сосны, метро, пиццерия и ворох петиций.



* * *

Нас вычеркнут однажды и привет –
как будто нас и не было на свете.
Не более чем выдумки в газете,
нелепые – нас не было и нет.

Мы призраки былого ремесла,
эпохи, прошагавшей под речёвку,
нас век смахнёт как выцветшую чёлку,
как пыль с библиотечного стола.

Как певчих птиц с неведомых картин,
запутавшихся в русском алфавите,
нас вытолкнут – давайте, мол, летите.
И мы взлетим.