Вольноотпущенник

       «– Не гневайся, боярин, не признаю я тебя. Аль ты князь?»
       (Иван Васильевич меняет профессию)

Нет давности у веры той,
рожденной на высоких кручах,
где Лавра купол золотой
возносит над Днепром могучим,
храня и мощи, и века,
запечатленные на сводах,
как летописная строка
в подушной метрике народа,
где звонкие колокола,
приравненные к пуду соли,
звучат с высоких колоколен
до распоследнего угла.

От ризниц, келий и углов,
в которых снова все смешалось,
воды' днепровской утекло
изрядно,
ризничих – осталось.
Но здесь все так же люб и леп
обряд загадыванья чуда.
И всё отсюда: горький хлеб,
и сладкий мед, и жизнь – отсюда.

Отсюда родом – перст на лоб
кладущий прежде, чем склониться,
отсюда – барин и холоп,
и беглые по заграницам,
в которых сам не знает век
кто раб, и кто его хозяин.
И ты, не беглый человек,
но не обласканный «князьями»,
отсюда!
Даже если наг,
разут, но верой подпоясан,
ты – не холоп, ты – не монах,
вольноотпущенник
из рясы.

Бегущий

Дракон устал... Но ты же не дракон!
И всех забот тебе – своя дорога.
Не причитаем, укрепляем ногу –
и да хранит тебя твой марафон!

Из путеводных – стертые следы.
На них никто уже не уповает.
На тесноту попутного трамвая
особенно не уповай и ты.

Неважно что ты ел и с кем ты спал.
Не отравился – вот и слава Богу!
Ты как–то вышел на свою дорогу
не пыльную, как Ярославов Вал.

Что чувствовал при этом – вот вопрос!
Унижен был, и счастлив, и не очень,
и разъярен, когда в грязи обочин
ты, матерясь, барахтался, но рос,
когда тебя студенческий запал
еще держал в когтях, как дух драконий,
и пел тебя в полете упоённей,
чем соловьи...
И вот дракон устал –

и ты бежишь. И звуком не солгал.
И всё путём. И соловьи не немы...
И только эмо, только страус эмо
отныне твой бегущий идеал.

Выше Канн

             «Дела давно минувших дней,
              преданья ...» А.С.Пушкин

... события одной цепи
и цели в звеньях ясной –
однажды, все–таки, ступить
на край дорожки красной.

Катился в небе солнца шар
для славных дел в начале,
дипломов киевских Стожар*,
и мишек** Берлинале*,
где ты, гордец, само собой
не сеятель фан–арта,
легко заигрывал с судьбой
высокого стандарта.

Но что б ни сеялось сильней
просроченных желаний,
взошла – луна, а вместе с ней
присутствие герани,
отнятое у темноты –
с ней отраженным светом
мерцаешь, отраженный ты,
назвавшийся поэтом...

... И тесен мир во весь экран
от дыма коромыслом,
клубящегося выше Канн*
со смыслом.

*Стожары, Берлинале, Канны – кинофестивали.
**Золотой Медведь и Серебряный Медведь – призы Берлинале.