Ни горько, ни сладко, а так...

ни горько, ни сладко, а так...
и дышишь, а кажется странным.
шагаешь – раз-два – не отстать,
куда-то пристанешь.

а там – всё о ней, о весне,
а там – мотыльковое счастье, –
твоё, даже если отчасти,
вдохнуть – опьянеть.

а если поранишься – что ж,
без боли его не бывает,
но вновь обретёшь-сбережешь
и снова живая.

и горько, и сладко, и так
порой нелегко удержаться
за солнечный взгляд и шептать
слова, чтобы жарко.

и чайник на старой плите
устанет свистеть и умолкнет.
ах время, – забыть и взлететь –
ни двери, ни окон.

Растраченное

август прорастает ежевикой
и тяжелой солнечной лозой.
сонный дождь нечаянно прохныкал,
окропив скупой слезой газон.

не успеешь выдохнуть и осень
раскидает яблоки в садах
и наряды яркие износит,
и загонит ветер в провода.

с твоего же берега – ни слова.
жди – не жди, – всё гаснет – звук и свет.
долго будет осень бестолково
шелестеть в растраченной листве.

Падать в снег

падать в снег...
когда же это было? —
и смеяться, как в последний раз.
но зима дождями затопила
городок, и серость по дворам
ходит, бродит, заполняя ниши,
в душу заползает — не сбежать.
падают еще на землю шишки,
листья обреченные лежат,
жалобно шурша, как будто просят
тихого приюта...
мне б самой —
в край, где белым всё вокруг заносит,
и бежать по снегу до мимоз.