О разном

Муракаминг

когда жуёшь, а вместо репы – апельсин,
поставь себя на место,
а не выше.
не апельсина в репе дух невыносим,
а репы дух из апельсина вышел.

а то ещё – не выйдут из шинели –
уже в жабо! –
и с «кафкою на пляже»
и вроде всё по-нашему –
на теле
наколот «гоголь» – букваме ин рашен

зато когда глядишь кому-то в спину,
и даже ниже,
то заводишь разговор
о репе гоголя
над прагой и парижем –
сумняшеся не в том что это вздор..........

начну с потерянной строки,
которой больше не случится,
она и – римская волчица
для роковой своей реки..

и на язык небрежна.. и для
стояния над ней светил..
не в голову приходит идлиб
тому, кто в нём не победил.

а в дом, и в кровь,
как та волчица –
не с айловью, а вот – с айловь!........

переведите нас не на мистраль –
на курасиво,
может – мураками...
мы подберем и слёзы под февраль,
утопим волгу в поднебесной каме.

войдём во царствие хоть-дога в этой каше
и гурьевской и даже пусть не нашей,
а кукурузной, как у нас в больнице,
где ни напиться не с кем, ни проститься.

кириллицу храните, с ваме бох!..
наш общий – всё-то мы неандертальцы
и лоб ваш (из подобия) полог
и ладаном пропахнут ваши пальцы


* * *

возлюбите подмастерьев
за иную высоту!..
так любил Настурций Берий –
за империю в цвету

за полётов и падений
статистический накал
то ли ты сегодня гений
то ли в чуждое макал

кисти – аж по самы плечи
(по себе и выбирал)
и вонзались наши речи
в их прозрачный минерал

преломлялись так не больно
приходились для души
никакой ни вечный бой нам
снится...
с этим – не спеши!

 
* * *

она варила эти зелья –
я их пил
она изображала леля –
я лепил

костра не разжигала даже
дабы не таял!
но ничего его нет краше –
и я оставил

и вот горит он
и не обойти!
как рио-риту
во плоти – не на кости

ту самую, чьи бёдра извинила...
венера
и возможно богоматерь
«такая вот невиданная сила
дана внимать им» –

нам – с тобой напротив..
ты может быть погасишь это пламя?
мы племя – мы плененное отродье
в двунотной гамме