Стихотворения, предложенные в ТОП-10 Международного литературного конкурса "7-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии - 2018" членом Жюри конкурса. Лучшие 10 стихотворений Чемпионата Балтии будут объявлены Оргкомитетом 6 июня 2018 года.

Внимание!
Имена авторов анонимных конкурсных произведений будут оглашены в Итоговом протоколе конкурса 6 июня 2018 года в 23:59 по Москве.



1 место

Конкурсная подборка 135. Ренарт Фасхутдинов, Санкт-Петербург (Россия). "Эпоха позднего плейстоцена"

Августовское

Это лето было прекрасным, уверен первый.
Мы ходили в походы – палатки, костры, консервы,
Солнце снова нас прожарило до нутра.
Мы писали стихи, мы соседям трепали нервы,
Обрывая струны в четыре часа утра,

Нам стучали по батарее взамен оваций.
Мы готовы были куда угодно сорваться:
– А давай на денек в Карелию? – А давай!
Забирались в места, куда не стоит соваться,
Пропускали стаканы, работу, свой трамвай,

Поднимались на крыши – неважно, кто был зачинщик.
Там огромные звезды, там воздух светлее, чище,
Если встать на цыпочки, можно достать луну.
Это лучшее время для тех, кто чего-то ищет,
Убеждает первый, подтягивая струну.

Это лето было мучительным для второго:
За окном полуночный хор гопоты дворовой,
Сигареты, жестянки пива, пошел ты на...
А наутро в небе взрывается шар багровый
И вытягивает из мелкого полусна.

Не укрыться от голубей, зазывал, туристов,
На любом перекрестке пробка часов на триста,
От окрестных болот поднимается черный чад.
Самолеты взлетают, суда покидают пристань,
Лишь бы только в этом городе не торчать.

Никакой надежды – ртутный столбик все выше.
И не в том беда, что ты до кровинки выжат,
Просто летом не расслышать ни слов, ни нот,
Потому что музе в этом аду не выжить,
Говорит второй, отшвыривая блокнот.

Я иду по улице шумной, горячей, пестрой,
А со мною рядом братья мои и сестры –
Злые, добрые, в рот ни капли, навеселе.
На исходе августа вдруг понимаешь остро,
Что никто из нас не останется на земле.

Эти песни, стихи, проклятия, драки, споры
Слишком скоро закончатся, слышите, слишком скоро!
Так какая, к черту, разница, кто там прав?
Войско осени входит в уставший от лета город,
Занимает вокзалы, почту и телеграф.


2 место

Конкурсная подборка 226. Майя Шварцман, Гент (Бельгия). "Беззвучные"

* * *

Тяжеловесно раздвигая льды,
почти не шевелясь, без брызг и плеска
плывёт левиафан моей беды,
натягивая время словно леску.
Нет берегов, и не бывает дна
в морях необратимого сиротства.
От боли не уплыть, когда она
проглочена. Где тонко, там не рвётся,
но длится, длится, порождая звук
неслышимый, сродни биенью пульса.
Кричи, учись ли рёву у белуг,
над памятью застывшею сутулься,
словами оживляй её, калечь, –
когда б на миг дыханье отогрело
оцепененьем скованную речь,
что кроме мёрзлых слов пантагрюэля,
бессвязных восклицаний и тирад
оттаяло б – нужнее, чем безмолвье?
Молчи и впредь о горшей из утрат,
превозмогай с терпением воловьим
безвременье, и пусть невмоготу
одолевать холодные равнины –
плыви вперёд, ворочая во рту
молчания нетающую льдину.


3 место

Конкурсная подборка 70. Сергей Черсков, Донской (Россия). "Осколок"

Тишина

Я с этим миром больше не знаком.
Он склочен, словно пьянка у соседей.
Он тренькает огульным языком,
Которым разговаривал Есенин.
Меня поцеловала тишина,
И я заткнулся, ей не прекословя.
Она моя неверная жена,
И наши дети будут тихой крови.
Поэт в Москве – кровавое мясцо
На пролетарской булке в общепите.
С размазанным по вечности лицом –
Нажорист, бутербродист, аппетитен.
Бесценно одиночество в толпе,
Которое не разучилось выкать.
Но вот ко мне идёт моя Л.Б.
Она всегда искала худший выход.
Она заходит в наш терпимый дом,
В котором мы отмаялись втроём,
Молчит и пьёт одна под образами
И морит бога блядскими глазами.
И он молчит.
И тот, другой, молчит.
И мне уже давно ответить нечем.
И шутка хороша, когда горчит.
И тишина.
И инцидент исперчен.


4 место

Конкурсная подборка 11. Александра Герасимова, Томск (Россия). "Ремарка"

* * *

острее острого заточен карандаш
такому вечеру и полночи не дашь
совсем юнец – барашковые кудри
рябиновых созвездий у виска
как ты знакома мне моя тоска
твой лик не напомажен не напудрен

вечор ты помнишь шёл тридцатый год
водили воскресенья хоровод
и в зеркале раскачивалась лампа
и шла по коридору этажа
неузнанная мраком госпожа
то в кандалах ступая то в пуантах

теперь всё глухо
грифель – остриё
и память норовит за окоём
на кухню типовой восьмиэтажки
где жёг карандаши отцовый нож
и стуки рюмок уходили в ночь
и детский жар и граммофонный кашель

переживу тебя моя тоска
ты первая –
рябина у виска
а я на свет
по грифельному следу
вот только отплясать и отобедать
и лампочку на кухне починить
и подождать ещё повременить


5 - 10 места

Конкурсная подборка 166. Глаша Кошенбек, Москва (Россия). "Текущее"

Текущее

лодкины и афонькины не могут жить рядом!
это общеизвестно незыблемо как подпись дата печать
еще дедушка афонькиных показал себя сексотом и гадом
и на бабушку лодкиных бегал ябедничать и стучать

портились насаждения воровались болты и трубы
каждый год поднимали участки засыпали КАМАЗы земли
дед афонькиных вел себя как хам бабушка лодкиных разговаривала громко и грубо
дети их не здоровались и держали нейтралитет как могли

много воды утекло много клубники с крыжовником съедено
истоптано вьетнамок кроссовок кед и галош и сандалий
было и краткое перемирие между непримиримыми соседями
обменивались растениями помогали котам но помнили/не забывали

афонькины отстроились раньше а лодкины занимались искусствами и жили в бабушкиной халупе
афонькины матерели рыли колодцы и септики задумываясь о другом
лодкины малевали/музицировали были красивы и бессмысленны как рыбки гуппи
друзья любящие лодкиных не за искусство а вообще построили им прекрасный дом

тут афонькины и показали миру свою истинную природу
тут лодкины и предъявили присутствующим нутро как бесплатный абонемент
через тайные трубы из затопленных колодцев и септиков полились в сад лодкиных воды
лодкины голосили и плакали им на помощь пришли покойная бабушка и цемент

бабушка приснилась она звала их в бой
дети, не кисните дел-то на полчаса
лодкины восстали и всей гурьбой
забетонировали доступные трубы к псам

афонькины примкнули к бухгалтерии святого воинства и его кассе
лодкины отреклись от богов и вывесили черный пиратский флаг
что кроме ряс и скелетов остается еще в запасе
надо остановить всё немедленно но как но как

лодкины верили лишь в бабушку - гордую и неустрашимую
но она больше не являлась к ним не подавала никаких знаков
чтобы не метаться между Сварогом и Шивою
приходилось привыкать жить как-то так вот так вот

теперь когда к афонькиным приезжают гости лодкины орут с террасы
снип снип прекратите нас заливать СНиП снап снурре сыростьвонь
когда гости приезжают к лодкиным афонькины жгут панталоны и старые рясы
и резиновый сапог кидают в жертвенный огонь

окружающие помирают от смеха радуется бог Локи
особенно ему нравится резиновый сапог
наяды канализации и ондатры уверенно выступают за стоки
улыбается бог Кассы и Бухгалтерии - самый сильный на текущий момент бог

Госсподи Кассы ты любишь здоровых сильных богатых
ну а если больных - чтоб почти разложился и желательно помирал
только тогда ты можешь зайти в его комнату или палату
чтобы добить или пройтись гоголем как свадебный генерал
что противопоставить тебе - а хрен его знает
верить в тебя противно но ты точно есть -
рядом вокруг в оборачиваемости и в безнале
любящий пафос и силу и мзду и лесть

короче нет веры у лодкиных т.е. есть но им от нее тошно и больно
Вишну и Тор слились разводят лапками Кецалькоатль и Ганеша
Ярило вообще редко появляется в подмосковье
и его можно понять можно всех их понять конечно

есть еще внучка у лодкиных - в бабушку - маленькая Надежда
не интересуется никаким искусством и это внушает лодкиным веру в судьбу
но слишком красива породиста а это уже ненадежно
так что неясно что у них дальше бу


Конкурсная подборка 12. Елена Наильевна, Самара (Россия). "Ёлка, шарики, мишура"

Мне нравится, что я больна Невами

мне нравится, что я больна Невами
что я Москвами-реками полна
по Волгам на "Кулибине Иване"
плывёт, глазея за борт, тишина

её легко три палубы качают
ей волны плачут брызгами навзрыд
встречают стаи суетливых чаек
и косяки неторопливых рыб

привычно для красавчика занятие -
пленять в тоске глазеющих в закат
и тишина идёт ему в объятья
и плавится, целуясь невпопад

где в синей зыби звёзды ночевали
где нет как нет ни времени, ни дна
мне нравится, что я больна Невами
но глубже всех я Волгами больна

там, где на не-меня меня меняли
и западал диезами рояль
там тишину ль качает, не меня ли
там тишина ли плавится, не я ль


Конкурсная подборка 33. Валентин Емелин, Колбъёрнсвик (Норвегия). "Коллизиум"

Мирмидонец

Он видел всё. Блестели шлемы. Латы
Гудели, словно кованая медь.
На приступ шли крылатые солдаты,
Готовые со славой умереть.

Отважным уготована могила:
Они уже ступили за черту.
Он видел смерть великого Ахилла,
Парисом поражённого в пяту.

Он понимал все козни Одиссея,
Троянцам подарившего коня,
Чтоб из его гнилого чрева сеять
Смерть от жестоких жал и от огня.

Солдаты шли, не нарушая строя.
Глаз, искажённый линзою стекла,
Взирал с небес. И полыхала Троя.
И корчил жар сожжённые тела.

В сандальях тридцать третьего размера
Шёл бог, играя веточкой ветлы,
Оставив муравьиного Гомера
Слепым от Аполлоновой стрелы.

Он видел всё: героев, сцены ада,
Сцепление эпических картин...

...Сквозь мирмидонца дышит 'Илиада'.
И феромоны жгут ему хитин.


Конкурсная подборка 95. Вероника Батхан, Феодосия (Россия). "Ревность на верность"

Сезон зонтов

Осанна осени. Осанка
Санкт-петербургских балерин.
Детва к зиме готовит санки,
Старухи ящики и банки.
Из ослепительных витрин

Уходит легкое дыханье -
Привет, пальто! Пришла пора
Для посиделок на диване.
Волна в Маркизовой лохани,
Смеясь, качает катера.

Уснули парковые Парки,
Повыпускав из рук клубки,
Легли кленовые припарки
На паруса, пролеты, арки,
На мостовые и мостки.

И облакам на небе потно,
И лед давно уже не айс.
Забыв о помыслах бесплодных,
Оранский принц и русский плотник
Глотнут пивка за легалайз.

Который царь как рад стараться,
Который век идет за два.
Вновь сентябред напишут в глянце.
Вернутся новые голландцы
В торговый рай на острова.

Красным-красна танцует осень
У Мариинки па-де-де...
Прости, мин херц – не будет весен.
Мы разошлись сегодня в восемь
И впредь не встретимся нигде.


Конкурсная подборка 293. "Зверотравы"

* * *

говорил, потому что иначе - молчать,
а молчал оттого, что не мог
прокормить этот выводок злобных волчат,
посадить их на поводок.
в непочатом и непечатном краю
что ни буква - собачий лай.
если небо твоё стоит на крови -
выливай его.
willy, why?

то ли детский стишок, то взрослый грешок
сочиняется на посошок,
и в ногах его правды ни на вершок,
а другие части не в счёт

говорил, пока мог - зеленеющий мох
проступал на его устах,
то ли ветер скулил, то ли просто щенок,
а потом устал.
но сквозь рот говорившего плыли цветы,
плыл сосновый игольчатый звук,
прошивая пространство,
в котором и ты -
тишина,
полудетский испуг.

первоцветы не спят
в первобытном аду,
если ты не найдёшь, то тебя найдут,
переврут и скажут все за тебя -
хлорофилловый
ужас
небытия.


Конкурсная подборка 363. "Высунув язычок..."

* * *

Долго еще и на затяжной глоток
хватит, и бочкам бессчётным не обмелеть,
если эпоху смакует, решая срок
выдержки, время – медлительный сомелье.
Держит на языке, не соблазняясь на
сглатыванье, испытывая букет
или осадок: что там, война, весна? –

                      Бетси, нам грогу стакан, гремит вдалеке
                      бас, до дна прополаскивающий гортань
                      добрым пьянящим опусом Людвига ван

– или же влажной гущи терпкую ткань:
древняя Панталасса, праокеан –
вкус силурийского крепкого... или хвой
привкус щемящий, вяжущий, сзелена –
это в жару, недозрело ещё; меловой
фазис (хорош с моллюсками)... У вина
тёмное прошлое. –

                         Брызги Brindisi, яд
                         Моцартовский!

– и каждый карстовый грот –
бар, где над стойкой, тускло блестя, висят
рюмочки сталактитов, слоистый лёд.
«Что пожелаете?» – Жизни густую смесь!
Бармен бесстрастный вышколенно берёт
шейкер зеркальный («На вынос?» – Сейчас и здесь!),
влагу хмельную всех временных пород
встряхивает, и вот уже ты внутри
в лёгком, игристом, вспененном – пузырьком;
музыку, музыку! брешут календари,
мне ещё жить в серебряном, золотом
веке, ты слышишь... –

                        Libiamo! звенит вдали
                        искрами оркестрованный первый акт,
                        я угощаю; тарелки, литавры – пли,
                        брага зелёная, пряная жизнь, виват!

– шейкер всё пляшет, кружится, вьётся хмель,
время течёт в воронку и странный вкус
горечи набирает; постой, умерь
тряску, остановите! я отдышусь –
и догоню, ведь только что, вот же, вот
всё удавалось, вы видели, старт, разбег,
взлёт... дальше плохо помню, сейчас пройдёт,
неудивительно, это каменный век
тянет на дно – ошибка, анахронизм,
с силами соберусь и – ...
за слоем слой
плавно минуя, соринка уходит вниз,
в муть протоплазмы, илистый мезозой.