Стихотворения, предложенные в ТОП-10 "5-го открытого Чемпионата Балтии по русской поэзии - 2016" членом Жюри конкурса. Лучшие 10 стихотворений Чемпионата Балтии будут объявлены Оргкомитетом 6 июня 2016 года.
1 место
Ольга Злотникова, Минск (Беларусь)
Михаил, Даниил, Давид, Моисей, Иосиф
Столетье-подросток, но как кроваво!
Молодая гидра с сонмом голов:
пятнадцатилетний мальчик, боец Исламского государства
и толстый парнишка в центре Европы,
в доме, нашпигованном техникой, как тротилом,
и беременная африканская девочка,
голодная и худая,
и новый комсомолец, отважный стукач,
и тихий забитый ботаник,
и молящийся отрок из прошлых веков,
забавный анахронизм, адепт Достоевского,
милый Алёша.
В моем столетье, наперекор здравому смыслу
с его ледяным цинизмом,
наперекор времени, схватившему себя горло,
с какой-то тоской дремучей, трагической иронией,
с дрожью в голосе и прочими приметами
отчаянья, страха, надежды
называю сыновей библейскими именами:
Михаил, Даниил, Давид, Моисей, Иосиф.
За стеной дребезжат колонки, время орет и стонет,
время долбит по нервам девятичасовым перфоратором гнева,
в ужасе, в любовном экстазе, в пылу рукоприкладства,
в каждой квартире типовой блочной многоэтажки.
Младенец спит безмятежно в самом сердце периода сходств,
похожий одновременно на отца и на мать,
на прапрадеда-поляка из Западной Беларуси
и на прапрадеда из Гомеля, грустного выкреста
с пожелтевшей фотокарточки, служащего железной дороги.
Младенец Михаил, Даниил, Давид, Моисей, Иосиф.
Каждый светловолос, как истинный беларус.
А время грызет уголки старых фотографий и книг.
Помнишь собаку Мирру, игривую суку, голубоглазую доберманшу,
худую и доверчивую, как беспризорный ребенок?
Каждая тварь корнями уходит в небо,
каждая тварь кроной подметает землю.
Дворник Ахмед, грустный таджикский парень
в чужой неприветливой стране,
сметает пожухлые листья –
свой многострадальный род, разбросанный по земле –
в Освенцим памяти.
Но время вытравит даже память.
Время моё, никто никому не нужен.
Ван Гог на салфетках в придорожном кафе,
памятные магниты на холодильник,
в глянцевом мире глянцевые имена,
и старость на задворках сознания,
и смерть, о которой не принято вслух.
Время моё, бабочка-однодневка,
в углу коридора осыпаются твои крылья –
домашняя пыль и только.
Мальчик-подросток горит в аду монитора
за чьи-то грехи, не слишком о них заботясь,
а я называю сыновей библейскими именами:
Михаил, Даниил, Давид, Моисей, Иосиф.
2 место
Анонимная подборка 227
На Прачечном мосту
На трехпролётном Прачечном мосту,
веками прополощенном дождями,
доверчиво знакомимся губами,
пока июльский ливень превращает
твое льняное платье в невидимку.
Но нам до этого и дела вовсе нет.
Для нас ничто сейчас не существует,
помимо губ.
А мост к таким как мы
давно привык. Его нам не смутить.
Ведь он живёт масштабами столетий.
Его с утра заботит непогода.
Но ты не можешь не влюблять в себя мосты...
Когда растопишь каменное сердце,
и чувственность войдет в его проемы,
овальные люкарны вместо глаз
фасетных нас с тобой запечатлеют
на пленке времени, которую затем
проявят и за хвостик на прищепку
гирляндою подвесят на просушку.
Вот так и будем сохнуть друг по дружке
на этой плёнке до скончания времен.
3 место
Геннадий Акимов, Курск (Россия)
Потоп
Под нос мурлыча "Травиату" -
всё тра-ля-ля да тру-ля-ля -
летит безумный авиатор
на этажерке без руля.
Летит усатый дух изгнанья,
на нём кожанка, в нём беда,
к вершине метит мирозданья.
Почто несёт его туда,
зачем распахивает двери
в непроницаемую высь?
Он приземляться не намерен,
ему и в небе хорошо.
Он хочет птицей белокрылой
парить, разбиться после чтоб.
Ну нет, я лучше буду рыбой
встречать предсказанный потоп.
4 место
Вероника Батхан, Феодосия (Крым)
Ещё одна песня для короля ящериц
Слышишь?
Лучше молчать о важном.
Притворяться доблестным и отважным.
Танцевать в прибое, трясти кудрями,
Отмывая память от всякой дряни,
Засыпать снежками твою лачугу
- Просыпайся, время случиться чуду!
День бродить по лесу оленьей тропкой,
Пить чаек, укрываться одной ветровкой,
Толковать следы, тосковать – рябина
Не растет в предгорьях, а было б мило.
У печи ютиться, сдвигая плечи,
И молчать. Ни слова чтоб стало легче.
Только шрам от пальца ползет к запястью
И сова над крышей кричит – к несчастью
Или к счастью.
Хочешь, спрошу у птицы,
Как простить за то, что не смог проститься,
И пришел к тебе как пустой орешек?
Слышишь, сердце бьется слабей и реже?
Ты смеешься. Лепишь кулон из глины.
Чистишь запотелые мандарины,
Стелешь шали, дремлешь на них небрежно,
Говоришь, что небо для нас – безбрежно.
Глянь - сверкает! Синее! Настоящее!
...И душа отрастает, как хвост у ящерицы.
5 место
Вадим Заварухин, Челябинск (Россия)
* * *
На скамейке возле дома две девчонки, и собака
тянет нос туда, где урна удушающе чадит.
Непотушенный окурок, не сумевший вызвать рака,
умирал, но не сдавался, всё ж надеясь на бронхит.
Две девчонки и собака рассуждали кто глупее,
эта новенькая Светка, или светкин той-терьер.
Ничего они не знали ни о гибели Помпеи,
ни о том, почем бывала колбаса в СССР.
Все живут в тетрадной клетке, в ученическом пенале.
Взад-вперед и вправо-влево, бесконечность не предел.
Как на той большой кровати, где все вместе ночевали:
кто-то лег посередине, кто-то с краешку присел.
Как для высших насекомых стал судьбой прогноз погоды,
так и маленьким животным стоит лаять через раз.
Гонит гусениц мохнатых под хитиновые своды
замереть, приняв на крылья поучительный окрас.
Мы писали, мы считали, что написанное свято.
Каждый верил, не надеясь на подкову на двери:
будет счастье по билету симметрично, как когда-то
обещал им всем кондуктор из трамвая номер три.
Но уже доносит ветер в щель окна горелый запах.
Листья стелют красно-желтый половик для белых мух.
Под скамьей устало дремлет старый пёс башкой на лапах,
ожидая двух знакомых добродетельных старух.
6 - 8 места
Ольга Домрачева, Большеречье (Россия)
Арахнофобия
у кого-то в голове тараканы.
у меня - пауки,
разнокалиберные:
маааленькие и великаны,
разномастные.
когда вокруг тьма-таракань,
и внутри - ни зги,
просыпаются пауки,
лапами барабанят:
из черепной коробки
морзянкой стучат.
я поднимаю на небо взгляд.
там желтопузый мизгирь
выгуливает паучат.
их ледяные глаза горят -
смотрят внутрь меня
и многоголосо, плотоядно
молчат.
*
не успеешь моргнуть -
в красных пятнах восток.
каракурт
жалит меня в висок.
воздух ловлю пересохшим ртом -
не могу сделать вдох.
просыпаюсь.
из окна лучелапое,
косматое чудовище
лезет в глаза,
когтями цепляет зрачки,
а, кажется - сердце.
в объятьях нечёсаных
заставляю себя: дыши!
под кожей вылупляются пауки.
от укусов их некуда деться.
О, Арахна, святится имя...
больно жить в царствии твоём -
поцелуй в темя и отпусти мя -
не могу дышать в оном.
благословляет: обрящешь.
*
ноябрь.
рождаюсь.
под знаком
скорпиона.
Ирина Ремизова, Кишинёв (Молдова)
Застань меня
Так начинают время – наугад.
Туман стоит, как яблоневый сад,
затылком подпирая потолок,
на горле неба – лунный узелок,
ворчание грача над головой...
Пожалуйста, застань меня живой.
Условных наклонений вышел срок –
отчаливает в море катерок,
и выкликают с тинистого дна
пока ещё не наши имена.
Издалека расслышится едва,
какие мотыльковые слова
летят на свет из нежности, пока
в гортани нет воздушного платка...
Законы не меняют – аз воздам.
Расселят по раздельным городам
в пространстве без дорог и без концов –
под крылышки любимых мертвецов,
и мир наступит, именно такой,
как и мечталось: воля и покой.
Не сводится баланс, провис итог...
От жизни остаётся лоскуток,
но по сусекам есть ещё мука
для пряничной избы и колобка –
полжмени ржи, полжмени ячменя...
Пока я на крыльце, застань меня.
Юлия Шокол, Николаев (Украина)
спросил бы у ясеня, но за окном лишь гугл,
девять дней и ночей/ничей просидишь в углу.
о великое древо гугл, на твоих страницах
так легко самоустраниться.
от края до края - строкой поисковика -
бредут заключенные в буквы слова и ка-
раются смертью за вольность. backspace-архангел
кого не стер, того изранил.
ребром зацепившись за хвостик английской "джи",
висит то ли байда там, то ли один кружит -
и капли крови катятся спелыми вишнями.
еще одна - будет лишняя.
9-10 места
Член жюри принял решение не присуждать.
