Автор - Александр Соболев, Ростов-на-Дону (Россия).

ПОСЕТИВШЕЕ


* * *

...И когда я беру рубанок, делаю стих
или делаю вид, что делаю важное дело –
это всё ремёсла. Пойми, признай и прости,
что плоды работы по-ясельному неумелы.
Ну и что же, что результаты пока худы?
От тебя не ждут чиппендейла или «Козетты».
Это, собственно, как учиться с нуля ходить
и оценивать расстояние до предмета.

Что ладонь не клешня – уже немалая честь,
подаёшь надежды. Хотя и хлопот немало.
Заусенцы и диссонансы затем и есть,
чтобы чуял сопротивление материала.
Вы похожи с ним, свилеватым кривым комлём,
где рисунка ткани ещё предстоит добиться.
Между искоркой единицы и тьмой-нулём
по наждачной зерни проложен пунктир границы.

Потому что план мирозданья предельно прост:
шлифовать натуру, исходно всегда дурную.
Механизм экспресс-комбинаций, клеточный рост,
где геном умений и функций особь формует.
И покуда не обеспечены векселя
лексиконом, вкусом, мозолями, глазомером –
по молочной реке вдоль вишнёвого киселя
не тебе рассекать молодецким лихим манером.

...Но и в этой жизни случится случай такой,
чтобы в нервный узел ударил тебя стрекалом –
и пропал, и канул, подхвачен Другой рекой.
Ты ведь помнишь?.. несколько раз бывало, бывало...
И приснится, а, может, присных пришлёт к тебе,
исчезающе малым сим пожелав заняться,
снисходительный к сучковатой твоей судьбе
Демиург чудес, сублимаций и инсталляций.

И когда прикоснётся, шепнёт на ухо тайком,
что такого ещё не слышал, что так сокровенно
сочиняют сны – и займётся Красным цветком,
а потом потечёт горячим ручьём по венам...
и когда под Его рукой неброский сюжет
обретёт бесценную душу – ни мало, ни много –
кособокий смайлик в черновике у Слога,
улыбнись родне, навещавшей как-то уже.


Памятка

Делириум тременс* имеет в активе то,
что вдруг исчезает грань... Зоопарк Денницы
с набором рогов и копыт, пятаков, хвостов
сожительствует с душой, а не просто мнится.

По слухам, приятного мало. Дверной глазок
в преддверие пекла обычно задёрнут шторкой,
но если туда заглянул хотя бы разок –
так это не глюки, и дверку лучше не торкать.

Но время имеет свойство идти назад.
Хотя бы и близко не пахло зелёным змием –
бездонное «было» вернёт пережитый ад,
и память поднимет чугунные веки Вию.

Мальчонке всего-то исполнилось пять или шесть.
Обычный ребёнок, детство без лишних стрессов,
и вряд ли он был законной добычей бесов,
но речь не об этом... Кошмара чёрная шерсть
его не спросила. Мозги одолевший жар
две ночи подряд служил одному и тому же:
меж этим и тем куда-то делась межа,
оставив ему непосильный посмертный ужас.

...Он был содержимым безмерно жуткой тюрьмы,
и тьма была её единственной сутью.
Он был амёбой, кляксой, гримасой тьмы,
в себе заключавшей зыбкое бремя ртути.
Он был существом, пробитым тупой иглой,
беззвучным воплем, агонией и надсадой,
и только животный страх сохранял его –
на долю мига – от будущего распада,
не смерти второй, а вовсе не-бытия.
И зная уже, что края ему не будет,
себя на исходе, дрожало жалкое «я»,
ничем не скреплённое в той кромешной посуде...

Баланс на оси, где малейшей опоры нет,
и судорожный пароксизм эфемерной кожи
угрюмой смолой пропитывал чёрный свет,
и муки секунды с вечностью были схожи.

Он лет через сорок припомнил тот эпизод
и думал печально про опыт, вставший из праха,
узнать не умея, какой уродливый код,
какие грехи эгоизма легли на плаху.

...И был через множество дней предутренний сон.
Там море шумело, на жёлтом песке играя,
и, стоя поодаль, счастливо завидовал он
весёлому братству людей, обещанных раю.

___________
*) Белая горячка


Зелёный и белый

Этот ивовый лес, драгоценный квезал*,
даже целая стая с хвостами до трав
и до ряски речной, где растет стрекоза
на осоке. Где солнце подвергло с утра
перекрёстной атаке зенита и вод
бедолаг-рыбаков. Где в дремучей жаре –
многомерного чувства избыточный код,
стрекозы голубое тире.

Этот перистый лес для тебя берегли.
Мы его толмачи и его же улов,
мы следим, как восходит энергия глин
по канатам из хмеля в рангоут стволов,
и от влаги парной, от ленивой воды,
от соблазна – уйти не останется сил,
хоть купаться не след, потому что следы
по колено впечатаны в ил.

Он растёт полосой на краю у полей,
у границы разумно устроенных нив,
обрамляя протоки державы своей
и морёные ветки туда уронив.
Улыбнись же, душа, отдохни от забот,
этот лес о cебе забывать не велит,
и любую тугу загрунтует собой
плодородная умбра земли.

...Опрокинута в небо, растений поверх,
ты лежишь у пригорка на тёплом плече,
но другой окрылённый, поэзии стерх –
он взмывает сквозь гребень отвесных лучей,
отпустивший грехи и простивший глухих,
отразивший пернатым своим молоком
совокупность стихов, и стрекоз, и стихий,
и растущих над ним облаков.

__________
*) Священная птица майя