Если мы привлекли внимание к какому-нибудь стихотворению, это уже важно, это уже победа. А венок победителя Чемпионата…Это только строчка в биографии автора...

Владимир ГУТКОВСКИЙ и Вадим ГЕРМАН

АНАЛИЗ-ПРОГНОЗ

1/8 ФИНАЛА

 

 Вступление от В.М.Г.: 

Одна восьмая финала оправдывает ожидания и порождает новые надежды.

Читать стихи легко и приятно, но до чего же тяжело сделать выбор.

(Я не читал того, что в одной шестнадцатой писал Вадим о доставшихся мне на этом этапе авторах. Умышленно).

 

Вступление от В.Г.:

А я вот, наоборот, на Чемпионате люблю читать не только стихи подборки, но и другие стихотворения ранее незнакомых мне авторов, гуляя по их страничкам в сети.

А вот т, что В.М.Г. не читает, что я пишу, это уже сюрприз… Но я придумаю, что ответить уважаемому коллеге. Теперь понятно, что он со мной не спорит, а, по большей части, соглашается… Но я придумаю, что ответить уважаемому коллеге.

 

1 пара

Приедниеце Анастасия Лиене, Саулкрасты (Латвия). "Где гнездятся ночи"
Бабинов Олег, Москва (Россия). "Дитя в зверинце" 

В.Г.

В этой паре, на стадии 1/8 мне выпало рассматривать подборку Анастасии Лиене. Вот мои заметки при чтении подборки.

 Что сразу бросается в глаза – А.Л. показала подборку, совершенно нетипичную для её поэтики. Её фирменный стиль – конкретика, некоторая жестковатость и точность в описаниях, метафорах. Тексты, которые мы рассматриваем сегодня, иные. Что же, писать все время одинаково – скучно, жизнь идет, мы меняемся. Тем более, что Анастасия Лиене решила на этот раз  в роли главного героя представить мужчину. Что же, мужской монолог получился несколько в духе любимого мною Сельвинского, его цикла «Алиса». Письма, обращенные в никуда, корреспонденция, которая никогда не будет отправлена. Послания эти очень эмоциональны, полные не-действия. Да, болотная вода смыкается «над душным железобетонным небом», да, «гроза метёт своё драже», но это – силы внешние. Кстати, очень интересно, что болото - небо все-таки пролилось грозой, вихрем, катастрофой.

То, что героя засасывает в тяжелую трясину воспоминаний и бездействия, явно не по нраву природе – она бесится, толкает, будоражит, но… герой ничего не предпринимает. «Ни-ку-да ты за ней не пойдешь»(с).

Кстати, еще одна параллель с Сельвинским – кот героя у Анастасии против пса героини у Ильи Львовича…

Ощущение сна, отсутствии какого-либо действия у героя плавно переходит во второй текст. Здесь уже воспоминания, сожаления не концентрируются на одной только любви, здесь все прошедшая жизнь – сожаление. Кот, вероятно, не умирает, а переселяется в ту явь, где что-то было, и было «в первый раз» – сигареты, вода и карбид, школьные коридоры. В этой сумрачной реальности, как раз, внешние силы те же – ночь, ветер, листопад. По эмоциям, наверное, второе – ключевое и самое сильное стихотворение подборки.

Третье, заключительное, стихотворение продолжает тему, но, однако, стихотворение  более жесткое.  В нем меланхолия перетекает в осознание и приятие.

«и если я буду помнить — то это будет мой выбор»

Но, кроме этого осознания, ничего не происходит, герой по-прежнему не двигается с места.

«А доблестный рыцарь все в той же позицьи…»(с)

Я уже не раз сетовал на отсутствие на Чемпионате мужской любовной лирики. Анастасия Лиене, кажется, решила исправить ситуацию. Получилось ли у неё – судить Большому Жюри. Мне подборка понравилась, несмотря на то, что это совсем не та Анастасия, к которой я привык. Единственное мое замечание -  мне не близок рефлексирующий герой, мужчина. На мой вкус, в мужской любовной лирике должно быть  больше маскулинности. Но это уже особенности моего характера и моего взгляда на мужественность. Если бы мужчина молчал о своих переживаниях, то, пожалуй, и любовной лирики бы просто  не было. Да и любви, возможно, не было.Кто бы догадался?

Обе подборки-соперники очень сильны, обе хороши, каждая по-своему.

Однако, в этой паре для меня ценность подборки Олега несколько больше, возможно, из-за того…да просто я за эту подборку болею. Вот. Да простит меня Анастасия Лиене, мой прогноз 45/55 в пользу Олега.

 

В.М.Г.

Олег Бабинов в нашем конкурсе «отдельный» человек. Со своей манерой изъясняться, способом выражаться (причем, вполне цензурно и цезурно), взглядом на мир этот и тот. Я бы даже сказал – автор с особой поэтической пластикой. Как он движется по тексту со строки на строку, пританцовывая и не сбиваясь с шага! Какие фокусы выкидывает по ходу и на ходу! И как серьезен и печален при этом.

На предварительном этапе первые строки первого текста его подборки вызвали у меня весьма понятные ассоциации. И Олег ответил на них в своем комментарии четко в тему: «Сейчас бы шнапса… это… Апгемахт!».

И еще при чтении вспомнились классические строчки Славика Рассыпаева «В этой ведомственной дурке корридорчик очень мал…». Параллель:

«Нынче санитарный поезд / не пришлют за нами…».

Но Олег совсем о другом. Точнее, не только об этом.

Об абсурдности мира, который он описывает, и в котором, возможно, все мы существуем.

«Вышибалы. Выживалы…».

И тот самый

«…бедный поезд санитарный, / точковатый, запятарный? Не взлетит над бездной!».
«Вот и вышел человечек, / а куда - не понял…».
И результат ожидаем:

«Палка, палка, палка, палка, / палка, палка, помер…».

Как всегда у Олега на равных существуют смысловая наполненность текста и изощренно индивидуальная ее реализация.

Центральный второй текст подборки. Трехчастный текст. Все тот же мир (наш мир), в котором

«…живут звери - / большие звери, / средние звери и / малые звери…».
«…звери, которые на личном примере / доказали, какие они звери…».
«…звери, воющие на луну, / и звери, устроившие войну…».
И это «озверение» и «озверивание» становится не просто доминирующим, но и тотальным. Превращающих в нужный человеческий материал даже самых травоядных и вегетарианистых:
«И я просыпаюсь без чего-то шесть / от того, что желаю кого-то съесть, / и ветер клювом щекочет вставшую дыбом шерсть…»
Вторая часть триптиха о том, к чему подобный процесс приводит, какое мышление он формирует.

«В наше окно залезли пиндосы. / Но мы победим, выкинув труп Петра…».
«Но мы победим, дотла спалив Эрмитаж…».
«Звонили, звонили богу - да номер занят…»
«Нас не убьют, а понарошку ранят. / И мы победим... Трах тибидох!».
Немного исторических ассоциаций. Эту часть можно цитировать практически целикои.

«…никак не понимаю, / как мы смеем убивать…»
«Как вот тот, кто был младенцем, / душит банным полотенцем, / нажимает на курок?»

«Сказки Битцевского леса.Составитель - Святополк…»
«Вот, командующий Градом, / поражает брата брат…»-
«Отрок Митя разбежится, / поскользнется - и на нож… / Чем тебе, моя царица, / я, убийца, не пригож?»
«Пну обугленного берцем - / так и надо грязным шмерцам. / Как вот тот, кто был младенцем / и цеплялся за сосок...».
Все тот же концлагерь – внутри и вокруг.

«Ах, Освенцим, мой Освенцим, / ты не низок, не высок…».
 

И третий заключительный текст подборки. Почти что идиллия. Ироническая идиллия. Хотя такое уточняющее определение излишне. Все в стихотворении. В нем и слова нельзя упустить.

«вот идёт счастливый человек / и вокруг взирает без опаски,
а за ним - несчастный человек /(у него слезящиеся глазки),
а за ними - голый человек / даже без набедренной повязки,
а за ними - первый человек / в старой гэдээровской коляске,
а затем - последний человек, / за повозкой, за последним хаски
Пушкина весёлого везут, / Гоголя усталого везут, / Мусоргского пьяного везут, /
боярыню Морозову везут, / мамонтёнка юности везут,
чтобы заморозить нас во льду. / И к стене, приклеенной ко лбу.
Вот приходит младшая любовь, / чтобы печь из человека пышку.
Вот приходит средняя любовь, / над повидлом вкручивая крышку.
Вот приходит старшая любовь, / превращая человека в мышку…»/
И такое понятное, близкое, человеческое завершение:
«тихо тихо к сердцу и уму / я тебя любимую прижму…».

Мое мнение

В одной шестнадцатой я с большим энтузиазмом обозревал подборку Анастасии Лиене. Но сейчас, несмотря на всю любовь к ней, пусть с небольшим перевесом отдал бы предпочтение Олегу.

2 пара

Пузыревская Лада, Новосибирск (Россия). "Темный лес"
Степанова Лана, Вангажи (Латвия). "Неторопливым взглядом"

В.М.Г.

Хорошо, что жребий свел этих поэтов. Сопоставление на самых тонких нюансах. Как в их именах –  Лада и Лана.

Лада

Первый текст история главных человеческих взаимоотношений. Их темный лес. История о любви, как всегда болезненной и противоречивой, но и придающей во всех своих проявлениях смысл жизни. И на протяжении всей жизни длящей свой диалог.

«Она говорит: я выращу для него лес. / А он говорит: зачем тебе этот волк?..

Не волчья ты ягода…»
«Он никак не возьмет в толк, / что сослепу просто в сказку чужую влез…»
«И что с него проку? И жемчуг его – речной, / и в доме – опасность, слёзы и волчья шерсть…
«Она говорит: но росшие взаперти – /мне жалость и грусть…»
«И кто мне, такой, придумывать запретит / то небо, в котором – чайки. И журавли…»
«А он говорит: но волк-то совсем не в масть, / он хищник…»

«…и что будешь делать, когда он откроет пасть, / ведь ты не умеешь, кто будет стрелять в него?...»
«Она говорит: а я стану его любить, / больным и усталым, и старым, и злым, любым…»
«…ничейная жизнь трепещет, как чистый лист….»
«А волк всё глядит и глядит в свой далёкий лес».

Какие места показались мне не стопроцентно убедительными.

«как взвоет – жесть» воспринимаю как некоторое стилистическое несовпадение с тканью стиха, чрезмерное просторечие

И «пленные шурави» немного из другой притчи.

«сколько осилишь ведь» не вполне уклюжий оборот.

Но это мелочь, а возможно, и погрешности моего восприятия.

Второй текст. В нем разные реалии современной (неизбежно постоянной) жизни сопрягаются друг с другом. Иногда вырастая и вытекая из подобных сопряжений, иногда выглядя случайными и противоречащими таким уподоблениям.

«Старухи в наспех связанных платках / торгуют всякой всячиною, ею / они кормиться будут до весны / и умирать – безропотно и просто…»
«Страна в сугробах, мы ей не по росту…»
«Ей – запрягать и снова в дальний путь, / спасать Фому, не спасшего Ярёму…»
«Пусть шар земной за тоненькую нить / не удержать…

«…здесь только снега безгранична власть / и снегирей, приравненных к путчистам…»
«Зима полгода, правила просты …»
«Ползи к своим, хоть трижды обморожен».
Убедительная картина. И ничего  не царапнуло слух:
Третий текст продолжением темы.
«…сибиряки живыми не сдаются…»
«…из города опять уходит поезд…»
«…они увозят, просвистев прощально, / героев наших маленьких трагедий…»
«…умеют с детства каменные гости / петь на попутном, а молчать по-русски…»
«они, беспечно сдвинув балаклавы, делиться станут хлебом и бедою…»
«…а ты стоишь…и тихо повторяешь – эка, влип ты…»
«…из города опять уходит поезд…».

Этот текст показался мне менее органичным, чем предыдущие, и несколько противоречивым.

«делиться бедою», сдвинуть «балаклавы», думать «эка, влипты» – это приметы «маленьких трагедий»? Как по мне, самых, что ни на есть, больших.

Техническое замечание. И в начале, и в конце дважды повторяется «…из города опять уходит поезд…». К чему же тогда относится выражение ««…они увозят, просвистев прощально…»?

Опять чего-то не улавливаю?

А в целом: подборка, на которую нельзя не обратить внимнаия.

Лана

Название подборки Ланы «Неторопливым взглядом» хорошо гармонирует с ее содержанием. Я бы даже сказал – несуетным взглядом. Рассматривание мира во всех его подробностях, каждая из которых важна и необходима.

Первый текст. На первый взгляд казалось бы непритязательная зарисовка. Воспоминание о прошлой жизни, ушедшей так далеко в прошлое. На второй взгляд – тоже.
Элегическое начало «В крапиве и кустах чертополоха / таится от чужих трухлявый сруб..» вызывает такие милые и близкие сердцу подробности:
«На глубину колодезного вздоха / дам опуститься ржавому ведру / и подниму его с водой живою, в которой навсегда растворены / гудение шмелей в зените зноя…».
«…шумливая пора яблокопада…»
«Нет ковшика и кружки, только руки. / Горсть зачерпну…»
«Сорвётся в воду, в глубину квадрата / вопрос о том, вернусь ли я сюда / из круговерти жизни хоть когда-то. /Надеюсь, эхо отзовётся: «Да».
И финал:
«Мудры и глубоки в колодцах воды, / но вряд ли мой оракул изречёт, / куда уходят эры и народы, / и светел ли за этим светом – тот…
С оракула, что возьмешь. А от поэта мне хотелось услышать менее очевидные и более глубокие выводы.

И еще. Выразительный и точный оборот  «…шумливая пора яблокопада…» выглядит самодостаточным. Мне, как читателю его вполне хватает. А вот продолжение «когда ранет и пепинки стучат», может быть, чересчур конкретно и потому избыточно.

Второй текст. Выразительное раздумье о ходе жизни и, значит, ее смысле.

«Ненадёжным и ломким, как вешний лёд, / cтало всё. Неужели и жизнь пройдёт /
в ощущении хрупкости вещества…»
«…а покой – щемящ…»
«Привыкай к мимолётности. Привыкай / к перьевым проносящимся облакам, / к струйкам дыма и ломкому льду весной. / Ты одной с ними сути, судьбы одной…»
И обоснованно оптимистическое заключение:

«У событий и мыслей, вещей и чувств / будет ярче вкус…»
Меня убеждает безоговорочно.

Третий текст. «Кто-ты, кто-ты?» задает себе вопрос поэт. Как и каждый из нас.

И дает ответ.

В начале перечислительный, а в финале вполне убедительный:

«Всё, что видела, вобрала, / передумала, ощутила: / холод страха, любви смола, / сила, / книги – золота золотей, /в старых трёпаных / переплётах – /не один только груз костей, /плоти…».
И далее ударное и безупречное завершение текста:
Вседержитель, топча траву / у эдемского водопада, / чиркнул спичкой, и я живу. / Рада.

И всей подборки в целом.

Мое мнение

Ой, не знаю, ой колеблюсь. Так пока ни до чего и не доколебался.

3 пара

Бицюк Николай, Новгород-Северский (Украина). "Неприказанные строки"
Емелин Валентин, Арендал (Норвегия). "Истории"

В.М.Г.

А в этой паре сошлись двое серьезных мужчин. И не менее серьезных поэтов. Как выразился другой автор, по другому поводу и не здесь: «Норвегию от Северной Кореи отделяет лишь одно государство. Но это не значит, что все они похожи». Между Норвегией и Украиной тот же водораздел. Но в чем-то они два поэта из этой пары при всех своих отличиях поэтически схожи.

А попробую-ка рассматривать их тексты попарно.

Первые – «Роса» у Николая и «Оверская история» у Валентина.

Николай

Изящная и изобретательная стилизация. Но не только. Дух и аромат эпохи уловлены во всех их оттенках. И воссозданы с полной кинематографической достоверностью.

Валентин

Тоже постановочное кино. Но помимо увлекательной, отсылающей к раннему детству игры к нему прилагается увесистая моральная нагрузка. Впрочем, выдержанная в легкой игровой форме.

Впору вспомнить свою давнюю опцию «Батл цитат».

У Николая:

«И кэб припаркован у главного входа, и кэбмен читает вчерашнюю "Таймс." / Роса опадает…»

«Роса безрассудно сорвётся с карниза, запачкает фартук служанки Розиты…»

«Покуда ответы находят вопросы, у новых ворот заседают бараны / И вход охраняют бойцы-ветераны столетней (не летней) великой войны…»
«Роса на цветах, полосатые осы ныряют, как дети, в цветные фонтаны…»

«Роса на ресницах осеннего сада, на клетке в которой грустит канарейка…»

У Валентина:

«Он был сумасшедший Тото, и таскал всюду краски и кисти…»

«и что-то про цвет объяснять нам пытался… мы все помирали со смеху…»

«Танцовщиц бы лучше писал, а не всяких придурков усатых…»

«Красотки Рене попикантнее будут на дагерротипах…»

«Рене свой пугач по-ковбойски рванул…»

«Ей-богу, он только хотел попугать, а пальнуть – по воронам... / Когда тот упал…»

«Папаше Рене кучи франков не хватит расхлёбывать это…»

«Но всё обошлось. Перед смертью не выдал нас рыжий голландец…»

«Лишь доктор Гаше взял холсты. А Рене-таки станет банкиром…»

Похоже, у Валентина все же объемней и динамичнее.

Вторые тексты. «Снег» у Николая, «Капут» у Валентина.

Николай

Выразительная зарисовка, начинающаяся как продолжение предыдущей стилизации, но тут же выходящая за ее рамки. И вот мы сталкивающая читателя с жесткими реалиями нашей современности.

Валентин
Продолжает свои детские игры. Перенося их уже на привычную почву.

Батл цитат

У Николая:
«Деревья в снегу, словно белые лилии / Далёкой реки Лимпопо. / Засыпаны снегом трамвайные линии, / Авралы в соседнем депо…»

«А врали, мол снег - это белое золото…»

(«А обещали – жизнь. А говорили: «Снег»...», Александр Кабанов).

«Толпа, без серпа и естественно молота, / Шагает пешком на Арбат…»

«Там мёрзнут картины…»

«Жаль, нету у дождика острого ножика, / Чтоб снег "замочить" в ноябре…»

«Железными, жадными, жёлтыми шавками / По городу рыщут такси».

У Валентина:

«Меня назначили фашистом / в жестокой уличной игре…»

«Картавый Боря рыжей масти / был отдан в рекруты врагу…»

«Безродный пёс, поджавший брюхо,… / вонючий дым с опаской нюхал: / «Опять закончится битьём!»»
«Был предводитель в классе пятом… Он закричал: «Покажем гадам! / Устроим гитлеру капут!»»

«…они плясали надо мной, / со смаком, в праведном азарте, / топтали шмайсер жестяной…»

«А главный пнул по рёбрам кедом: / «К расстрелу гитлера с хвостом!»
Торопят бабушки с обедом… / Расстрел когда-нибудь. Потом».
 

В противостоянии этих текстов отдам предпочтение Николаю.

И третьи тексты: «Снеговик» у Николая, «Черная речка» у Валентина.

Оба текста чрезвычайно выразительны. Что будет видно из «Батла цитат».

У Николая (мне кажется, если ограничить его текст только окончаниями строф, он станет еще лучше).

«Ходит весна у оплывшего трупа / Снеговика…»
«Плачет о нём постаревшая крыша, / Кап и т.д.»
«Прячет зима в холодильник-котомку / Саван пурги…»
«Смотрят два выпавших, вымокших глаза - / Два уголька».

У Валентина (можно приводить текст полностью).
«Cтирает прачка на Чёрной речке,
да плачет крачка – предостеречь бы:
не езди, милай, навстречу смерти...
Но сани с силой по снегу чертят
две несмыкаемых параллели –
туда, где, тая, он заалеет».

Мне кажется, эти третьи тексты равноценны.

Мое мнение

Подборка Николая выглядит более разнообразной. Но и у подборки Валентина немало достоинств. Ничья.

 

4 пара

Закаблуковская Алена, Иркутск (Россия). "Болиголов"
Гройсман Вадим, Петах-Тиква (Израиль). "Другая родина" 

В.Г.

Эта пара и две последующие – из стихотворных подборок, которые  рассматривал в первом круге Владимир Матвеевич. Перечитаем и подумаем…

Давно знаю и люблю стихи Алены, с удовольствием разбирал её тексты, представленные на предыдущих конкурсах. В эту подборку входит стихотворение «…А в тёмных сенцах светлый дух…», про которое я уже писал на Кубке, два других стихотворения прочел только на Чемпионате. Все три стихотворения, однако, так легли в общее русло, что, рассматривать их вне подборки уже не получится. Все они – одной музыки, если будет позволено так сказать. Во всей подборке такая пронзительность, что разбирать её на составляющие  нельзя, можно убить чувство, которое при этом возникает. Алена как будто трогает тоненькую струну, невидимую нить связи с близкими – дедами, родителями, детьми, и она, эта связь, становится очевидной. Пожалуй, это то, что, на самом деле и есть «духовные скрепы», а вовсе не те глупости, которыми пытаются нас пичкать вполне официальные организации и отдельные линости. Это, на мой взгляд главное в подборке, самое ценное в ней.

Что характерно, отдельные строки, «вынутые» из стихотворения, бьются на сковородке логики, как умирающие рыбы; они отчаянно неловки, они ускользают от прямолинейного понимания. Все вместе – работает. Я не знаю как, но – работает. Отдели строку – «Дед козырнёт молодцевато», прибавь к ней «двоеперстие» - получится нестыковка. В другом  стихотворении  река, море и колодец оказываются в непосредственной близости, в третьем – «Дитя глядит растерянно на мир из батискафа» - вне текста, вне образа читается …плохо. Но вот в чем дело – стихотворение этой подборки нельзя читать с позиции логики и  точности. Все эти образы – не более чем архетипы, не более, чем метафоры. Они в стихотворениях нужны, и, парадокс, именно в их неточности как раз их достоверность. И дедушка, «старовер»  лишь потому, чтобы подчеркнуть корни, некую древность, некую «русскость»;   море, прибой – это разделяющая грань между живыми и ушедшими; и взгляд  ребенка – скорее, его ощущения, познания мира через взгляд матери, её глазами, её ощущениями. И все тогда – на своих местах, каждая строчка важная и обязательная. Думаю, те, кто читает  не тексты, а поэзию, это очень тонко почувствуют.

Пожалуй, подборка Алены, на сегодняшний день, одна из самых важных и нужных. Нужных, чтобы через связь с прошлым и будущим, в настоящем остаться человеком.

_______________________________________________________________

Взявшись перечитывать подборку Вадима Гройсмана, я все же не до конца смог оставаться беспристрастным – в первом туре я её не выделил, в туре втором она «выбила из игры» одного их моих фаворитов…И я решил, что правильным будет, вместе с читателями обзоров, пройти путем «вычитки тестов» для того, чтобы составить все-таки, более объективное мнение по представленным стихотворениям.

После нескольких прочтений подборки у меня сложилось впечатление, что поэтика Вадима в этой подборке очень близка к Мандельштаму. Прямого отсыла, возможно, нет, но по духу образов, по какой-то нотке, у меня выходил Мандельштам, как я не убегал от этого сравнения. Но это – настроение и образы. Рассмотрим первое стихотворение.

«Из летней духоты, кружась навеселе,

 Прохладный ветерок в ночные окна дунул.

 Мне стало радостно, как будто я себе

 Другую родину придумал.

Там времени не жаль: распахана тюрьма,

 И старость бедная сияет, как награда.

 Дороги-лесенки и белые дома

 Среди плюща и винограда.»

Ветер перемен? Зачин в стихотворении играет очень важную роль, прочитав первые строки, можно уже с какой-то долей вероятности, определить, читать ли стихотворение дальше, или отложить в сторону. Прислушаемся к образам. Шальной, слегка пьяный ветерок, дунул в ночные окна. Я бы поостерегся ставить рядом слова «навеселе» и «дунул». Но да, это особенности личного восприятия… Главное – давящий зной сменяется ночной прохладой. «Холодок бежит за ворот» (с), да…Герою стало радостно, радостно так, будто он себе придумал другую родину. Придумал – вообразил, нафантазировал. Получается, радость от ночной прохлады соизмерима радости   от «придуманной» родины. …

Далее. Очевидно, «не жаль потраченного времени» – на распаханные тюрьмы, на переустройство,  ведь иначе получается, что не жаль прошедшего времени, поскольку, по мнению лирического героя, оно было не хорошо. Если бы прошлого было жаль, то к чему придумывать? Новое, и правда, получается ладно: дороги-лесенки, белые дома, увитые плющом и виноградом. Стоп, получается, нас переносят на юг, где плющ, виноград и дороги-лесенки – обычное явление. Вероятно, это куда ближе к земле обетованной, чем средняя, равнинная полоса. Ну да, лето, зной, юг…

«Расшевелился ад, ползут его дымы

 На тесный город, высеченный в кубе.

 На лестнице миров, в горах чужой земли

 Трубят псалом на древней тубе.»

То есть, в этом, придуманном мире, на город ползут дымы ада. При этом, антитеза «белым домикам» - «тесный город, высеченный в кубе» Ага, город будет поглощен адом, при этом  на «лестнице миров» будут петь псалмы. Даже в придуманном мире нет покоя! Есть Свет, но, наверное, не для всех…

«Из городских ворот мы выйдем налегке,

 Забудем, как мучительно мечтали

 Запечатлеть на камне и стекле

 Сиюминутные печали.»

Исход из Города, исход из царства сиюминутного в жизнь вечную? Или – в покой? Ведь недаром Вадим употребил слово – «забудем»?

«Я прошлому не брат и смерти не слуга,

 Все ратники мои умылись и воскресли.

 Всё громче на невидимых лугах

 Гудят пчелиные оркестры.»

Если в предыдущем катрене автор употреблял слово «мы», то, сейчас он опять вернулся к «я». Вообще, в отрыве от всего остального стихотворения, мне эти четыре строки понравились. Так, наверное, мог бы сказать Господь после последнего суда. Но это говорит Вадим, и если вернуться к началу стихотворения, то, возможно, родина, которую «придумал» автор – это рай, эдем, в который мы все должны вернуться…Тогда все становится на свои места. Зной – это все же ближе к адскому пеклу, живительная прохлада приносит поэту мысли об Эдеме, и далее – полет фантазии о будущем, несбыточном и заманчивом… Ставим «плюс», переходим ко второму тексту.

Тут все, кажется, понятно и прозрачно – старость, приход зимы…Очень здорово обыграно, то, что старый человек не может согреться, утратил огонь юности, и подвигает свою постель(именно, не кровать – постель!) к печурке, к огню. Тут, очень тонко и точно прозвучала «печурка».»бьется в тесной печурке огонь» - приходит на ум невольно, но вот, что «божий огонь» бьется в угасающем теле, считывается сразу…Далее, образ одинокой, угасающей старости великолепно обыгран образом улитки, медленно и «дремотно» влачащей свою жизнь. Тут уже не о буре мечтать – любая гроза, божий гнев, намекает о неминуемом конце и страхе перед «непрошенной вечностью». «Сиротские трубы», которые воют, плачут, не только о сиротстве пожилого человека, но и страхе стать сиротой без Отца Небесного, что тот, кто там, выше нас, откажется от своего ребенка. И вой ветра в трубе, как звук труб, возвещающих конец жизни…Далее, строфа, на первый взгляд, смутная:

«А серым в косую линеечку днём

 Гуляет зима на просторе земном,

 Хозяйствует голубь костлявый,

 Но лучше питаться ячменным зерном,

 Чем колотым сахаром славы.»

Но это только на первый взгляд. Заштрихованный дождем мир вовсе не отменяет зимы. Зима – это холод, зима – потеря тепла, потеря сил. Молодость может веселиться и зимой, пока горит огонь и кровь в жилах, в старости  все – зима…»Костлявый голубь» - как знак, символ отлетающей души, ведь недаром есть примета – постучался голубь в стекло – к покойнику. Далее, две строки, как последний всхлип, стон, оправдание – лучше было  - клевать по зернышку, жить неярко, долго, без риска, без славы, без этого колотого(расколотого) сахара, сладости, порыва. Антитеза здесь – Ахилл.

«- Мать моя, если уже родила ты меня обреченным на краткую жизнь, зачем

же тогда лишает меня славы громовержец Зевс!»(с)

Здесь, герой выбрал жизнь долгую, и вот

«Ты прав безымянной своей правотой:

 Земля наливается чёрной водой,

 Туманно и сыро в округе,

 И жизнью, как будто тяжёлой рудой,

 Полны твои слабые руки.»

Правота его – безымянная, слабые руки его полны не славой – тяжелой рудой, землей, имя его никто не запомнит. Старость – время платить по счетам, время плодов выбора. «Скажите, долгая старость – награда или расплата?»(с)

Третье стихотворение.

«Бледный огонь».  Набоков? Или это: «Луна — это наглый вор, и свой бледный огонь она крадёт у солнца»? Противопоставление – луны и солнца, жизни и смерти? Честно говоря, это стихотворение, как я не пытался расшифровать, мне не поддалось.

Почему «бледный огонь в человеческий рост,

 что нас окружает стеною»,  я не понял. К тому же, показалась смутной фраза – «Но первый мой тост,

 Но это вино ледяное»

Если автор пьет «за  луну», противопоставляя её звездам, то почему она окружает  - в человеческий рост? Почему  вино ледяное? Первая ассоциация – немецкое «ледяное вино», вроде бы, отношения к теме не имеет, второе, очевидное – вино из ледника, холодильника – как-то не камильфо…Возможно, Вадим перенасытил  аллюзиями стихотворение настолько, что я его не смог проесть как должно. Возможно, это моя беда, но и вина автора – заче нужно было делать такой «перегруз»? Вместе с темой «тоста», которая, на мой взгляд, несколько занижает стихотворение, общее впечатление осталось…неблагоприятным. Мне этот текс не понравился.

Возможно, более эрудированные читатели его прочтут целиком, но мне этот орешек оказался не по зубам.

Впрочем, не все читатели любят расшифровывать стихотворения-аллюзии, тексты-ребусы. И не все любят Мандельштама…

Исходя из  всего этого, мои предпочтения в этой паре – 55/45 в пользу Алены.

Мнение В.М.Г.

И Алену ценю, и Вадиму симпатизирую. А впрочем, что я комплексую?! Это членам Жюри в одной восьмой можно присуждать только одну ничью. А обозревателям – хоть все.

5 пара
Шварцман Майя, Гент (Бельгия). "Частная жизнь"
Ревский Дмитрий, Москва (Россия). "Скажи"
 

В.Г.

В этой паре, на мой взгляд, встретились противоположности – стихотворения Майи звучат, будто симфонический оркестр в огромном концертном зале, музыка текстов Дмитрия камерна, интимна.

Посмотрим подборки ближе.

Стихотворения Майи можно раздергивать на цитаты – все четко, точно, мощно. Первое стихотворение, с легким, даже легкомысленным ритмом, начинается как история, сказка, миф: «Когда…»  Вот только, эта  туристическая легкомысленность, на самом деле – прогулки по кладбищу. Все весело, задорно – говорливые гиды показывают, рассказывают, предлагают купить сувениры. Место скорби, место ужаса превратилось в аттракцион, пляски на костях. Кто здесь кровопийцы, кто делает бизнес на смерти, а кто с удовольствием  все это покупает – без разницы. Все вовлечены в шоу. Все?

«И ты отходишь, цепенея, в отчаянье глухонемом,

 держа в себе свои помпеи, в подвздошье ощущая ком.

 И, сострадая по привычке грести теченью вопреки

 всем тем, кого из жизни вычли, чьи души ныне далеки,

 кого теперь запанибрата посмертно продают за грош,

 в душе несёшь свою утрату и в сотый раз осознаёшь,

 что ты и сам хранишь трёхмерный, неизлечимо полый след,

 и что живёшь, неся каверну, где человека больше нет.»

Страх смерти можно преодолеть разными путями, но, сохранить хотя бы уважение к страданию погибших – дано немногим. Неужели мы, весь мир, превращается в стадо жвачных животных, сытых и озабоченных только зрелищами? Или, с течением времени, любая скорбь становится предметом интереса, не более? И в нас, от человеческого ничего не осталось, так, пустота, которую заполняет, как гипсом, только ожидание новых развлечений?...

          Мир не переделать, активное большинство не исправить…глас вопиющего в пустыне – это, ведь, и о тех, кто чувствует абсурд, бессмысленность «общества потребления»,  о тех, кто видит, что мир – в тупике, нет, хуже – мир на краю полного равнодушия, в загоне, в скотском загоне, где важны стадные инстинкты, и важнейший из всех – инстинкт самосохранения. Если ты уткнулся в корыто, невозможно поднять голову к звездам. Что остается? Огородиться от окружающего мира, от запаха падали от сенсаций, от запаха пороха от амбиций, от зомби-ящика и навязчивой рекламы «Жри и будь счастлив»? «Если выпало в империи родиться…»(с) то что дальше? Уйти от неоновых огней, в провинцию, за «черту оседлости», выйти за флажки, добровольно уйти в гетто, уйти в Гёте? Стать глухим, слепым и молчаливым? Это – выбор?

       Есть и другой вариант – забыть. В конце концов, сделать музыку погромче и не слышать. Признать существование «нескольких правд». Толерантность. В конце концов, и великий Моцарт был брошен в общую яму, и десятки, сотни других, значимых и знаменитых – в «общую осыпь»(с)Зачем помнить миллионы безвестных, многие из них не знали ни то что нотной, простой грамоты, они не создавали великого, они просто жили. Они хотели просто – жить…Дожди смыли пыль и сажу, прах их давно стал землей, давно ушли те, кто помнил их лица. Говорят, нацизм, шовинизм невозможно уничтожить, идея, что одни люди могут быть выше других, будет жить, пока люди будут чем-то отличаться – цветом кожи, глаз, волос, темпераментом и укладом жизни. Пока кто-то будет верить, что обладает правом «нести бремя белых», пока кто-то считает, что  имеет право убивать и подстрекать к убийствам «во имя…», будут убийства и будут оправдания. И будут гетто. Сначала – добровольные, потом – под дулами автоматов. Для этого нужно просто забыть, не слышать, не вмешиваться. За нас решат, выберут нужную «правду», поставят старую пластинку с бравыми маршами и придумают новый повод, чтобы убивать. И убедят всех, что так было необходимо. 

… А книжные полки – для красоты. Кто их читает, эти книги…………………………..

Майя, на мой взгляд, обладает редкой способностью – не просто видеть в частном – общее, не только говорить об этом, но создавать симфонию стихотворения. Вот – вступление, здесь – негромкий голос, взгляд «частного (честного?) человека», а вот тут тема поднимается, усиливается, становится общей, выражает мысли и чаянья не большинства, но тех, кто понимает и чувствует…

После её стихов чувствуешь себя…очищенным. И думающим. И продолжаешь думать…

 

Подборка Дмитрия иная. Она…хрупкая. Мне показалось, что мне прочитали сокровенные страницы из дневника, страницы о любви, о том, как «я» превращается в «мы». Не громкая страсть, не любовь на разрыв аорты, а спокойная, взрослая любовь, любовь – нежность, та, что полна осознанием необходимости любимого человека. Первое стихотворение подборки, интимное, как шепот, нежное, как солнечный луч…Счастлива женщина, к которой обращены эти строки. Проходят времена года, проходят годы,  а её любимый – рядом  и волшебство продолжается, продолжается сказочная дорога из желтого кирпича.

«И в небе бродит звёздочка-коза», как нежно это звучит…

«И ночь, опять сближая наши лица,

 ждёт, чтобы ты меня

 произнесла…»

На мой вкус, один из лучших образцов любовной лирики, прочитанных мной за последнее время.

Второе и третье  продолжают тему любви; во втором не одиночество, ожидание встречи, третье – тепло и свет любимого человека, И кто сказал, что стихи о счастье скучны? Когда вот такие стихи, пронизанные светом и теплом, то, хочется их не просто читать, хочется присвоить, хочется причаститься такой любовью.

Спасибо, Дмитрий, за такой весенний, солнечный подарок!

И выбирать мне совсем не хочется. Они такие разные, подборки Майи и Дмитрия. И как можно сравнить ожег от стихотворений Майи с ласковой нежностью строк Дмитрия. Я – не могу. Пусть будет 50/50.
 

Мнение В.М.Г.

А вот здесь я за Майю.

 

6 пара

Акимов Геннадий, Курск (Россия). "Стыки памяти"
Делаланд Надя, Домодедово (Россия). "У тебя щека в молочной каше"

В.Г.

Вот, встретились на такой ранней стадии две подборки, которые я относил к фаворитам…Ну, что же, правила есть правила, игра есть игра. Приступим к чтению…

Есть такой штамп – «зрелые стихотворения». Серьезное такое выражение, которое означает, что автор уже немолод, поиск себя в литературе закончил, что искал, нашел и успокоился. Пишет на острые темы, но уже без прежнего азарта и огня, размышляя, в основном, о том, что все мы - пылинки в солнечных лучах, и вот, уляжется ветер, и станут они частью земли. И все в этом роде. Мастерство, как известно, не пропьешь, да и здоровье не позволяет, пропить. Слог отточен, ритм выверен, зрело и скучно. Подведение итогов, составление гербария из пакетов с лаврушкой. Как уберечься от этого, как не стать «зрелым поэтом»?

У Геннадия есть свой рецепт. И стихи его… «созревшие» , точные, выверенные, и, не мальчик, судя по точности текстов и фотографии. Но вот, с каким залихватским хулиганством он пишет стихи про этот, переходный возраст!

 Зрелый возраст он … «подцепил, как  надоедливую простуду», и подруга уже…не юная, и страсти молодости все чаще вспоминает, как ветераны былые сражения. И на груди растет ассирийская борода(дамы, не подсматривать!), и на патефоне, у кого-то вдали, играет «У самовара я и моя Маша»…Так, кажется. Время пить чай, нюхать цветочки и вспоминать…И вот эта лукавая усмешка, улыбка над собственной не-молодостью, делает стихотворение не просто бытовым, текстом «поэта среднего возраста», но очень симпатичным и притягательным.

Так же просто и спокойно пишется и читается второе стихотворение, диптих, связанный между собой ощущением красоты и полноты жизни. Все течет, все меняется, и все вокруг – прекрасно. Нужно только осознать, что мир этот создан – для тебя, для лохматого поэта, для юной художницы. А время…ну что, время! Мы живем в том времени, в котором счастливы. Все остальное – пустяки, все остальное проходит…

Третье стихотворение, в отличии от двух первых, теплых, домашних – колючее, ночное, страшное. Как стык между прекрасными картинами, как черный провал между светлыми днями. Нет, это не наш мир, этого не может быть, это кто-то злой и бессильный придумал – огонь, пожирающий плоть, злые, слепящие прожектора. Крики, стоны. Придумал и ужаснулся, сделал, и сам воет, превратившись в черного пуделя, на страшных стенах…Неужели это – наш мир? Нет, так не может быть, так быть не должно, но вот, есть она,  память…

Быть может, не будь этого стихотворения в подборке, я мог бы говорить о добром мире Геннадия Акимова. Но мир – он разный, он добрый, он создан для тебя. И он бывает страшным. Только хочется, чтобы все страхи оставались только в памяти- забывать об этом нельзя, и жить в этом – никак нельзя….

_____________________________________________________

 Ах, если бы миром правили женщины! Не «железные леди», а просто – женщины, которые и слезы утрут, и разбушевавшихся мальчуганов успокоят, и разоружат заигравшихся мальчишек, и строго-настрого запретят заниматься непотребными делами в сортире! Туалеты созданы не для того, чтобы в них кого-то «мочить». Да, легко от этого тронутся, но это же – неправда, это только для того, чтобы приложить руки к вискам, пожаловаться на быстроту пролетающих дней, на суету и суматоху, ведь столько надо успеть. Спасти ребенка, окрикнуть других -  «стой!», вытереть молочную кашу со щеки… «Нет вообще плохих», есть только непослушные дети, есть охотники и зайцы. Ах ты, горе луковое! Ну куда ты еще помчался..

Что это за наказанье – быть мамой…Что за награда – быть мамой. Ах, если бы миром правила мама…

Но мама – она еще и женщина, у неё есть любимый мужчина, и у них есть вечер и ночь. И вот это, второе стихотворение, о нежности, любви, любви не поэтессы(хотя – «Губы заходят справа в печаль плеча, ловят меня за рифмы, сбивают с ритма…»), но нежной, заботливой, умной женщины. И, как ранее я говорил о подборке Дмитрия Ревского: «Счастлива женщина, которой посвящены такие строки», здесь скажу, зеркально: «Счастлив мужчина…» Но любить, дарить нежность – это каждодневный труд, это каждодневное испытание, сладкая и приятная обязанность для тех, кто любит.

«Нежность, как смерть. Обе зреют уже внутри.

 Первая ближе. Вторая немного проще»

Замечательные строки, замечательная любовная лирика.

 Такое же замечательное и третье стихотворение, но в нем – нотки тревоги, нотки потерянности. «Я себя чувствую плохо. А ты меня?» Ты меня чувствуешь? Ты чувствуешь мою тревогу, мое настроение, мое ожидание зимы? Ты чувствуешь, как я жду и боюсь эту зиму, эту «нежную бабушку в шапке из войлока»? Ты знаешь, что твоя любимая от тревог может превратиться не в ведьму, в русалку, которая утащит тебя в полынью, в омут, под лед, захватит полностью и никому не отдаст?  Бойся женской горечи, берегись женской кручины! Лучше  слушай свое сердце, слушай сердце любимой женщины, и успокой её , и прогони зиму, и согрей теплом. И чары развеются. И наступит новый день…

Что же, думаю, Геннадий, как мужчина, меня поймет: не могу устоять перед чарами, мой поклон и мой выбор – 45/55 в пользу Нади. Символично – в пользу надежды…

Мнение В.М.Г.

А здесь опять ничья

7 пара

Гонохов Игорь, Москва (Россия). "О природе, вроде..."
Маркина Анна, Климовск (Россия). "Тихие истории, подорожник и немного отчаянья"

В.М.Г.

Два автора, у которых природа вещей слегка смещена, преображена поэтическим воображением  и отчасти ирреальна. Но тем более узнаваема и даже в чем-то схожа.

Игорь

Глубоко лиричен. В диптихе первого текста этот лиризм настоян на таких выразительных деталях, что не может сочувственно не отозваться в нашем восприятии.

Такие точные, звучные и сочные описания. Зимы, зимы…

Первая его часть зачинает и начинает сказку:

«Был тогда январь…»

«…однажды в полдень свиристели / Во дворе у нас возникли разом…»
«Нет, не свиристели, а сирены…»

И вдруг возникает это чудо, эта волшебная картинка:

«Песни их меняют всё на свете. / Кот взлетел сквозь заросли сирени, Поднялись на воздух санки, дети…»
«Не в картине доброго Шагала…»
«Под ногами глубина шаталась,
Серебрились в глубине стрекозы…»
Но долго удерживать ее невозможно, она тает и улетает:
«Ух... и сорвалось... исчезли птицы… / Хлебников, наверно, где-то свистнул…»
«Только нежный звон в морозной выси…».
Во второй части диптиха взгляд художника становится еще более пристальным, но остается неизменно великодушным и поэтичным.
«Зима – идеал композиций. / В ней краткость, пространство и воля. / Как чётко рассыпаны птицы / По ровному, белому полю!»
«Как точно расставлены дети…»
(Дети – неизменные и неотменяемые участники всего происходящего).

И эта покоряющая читателя авторская надежда:
«А может, и вправду не трудно…»
«С натуры списать это чудо…»
«…с тем, что не видишь, но чувствуешь –  / В мерцаниях, в снах, в композициях...»
 

Второй текст. Мистерия вкуса, как назвал его автор. И более ничего? Нет, все, что может согреть человеческую душу в ее преодолении времени и расстояния.

«…пробовал смолу нагретой вишни / И сливы красноватую смолу, / Что на ветвях подтёками нависла…»

«Мне нравилось. Казалось, ешь закат…»
«Ещё такое было через годы. / Я пил из родника…»

«Мне захотелось пить совсем не воду, / А синюю таинственную даль…»
«Холодную и сладостную волю / Бесстрашными глотками пить и пить…»
«Я ощутил судьбу…»

«Она была похлёбкой из полыни – / Совсем простой, но благородный вкус…»
 

Третий текст, который называется «Главный режиссер». Славословие Творцу за его милости. И все тот же восторг живописца и поэта. Так что получается, что режиссеров в постановке этого мира двое. И действуют они, чуть ли не на равных.

«Те облака – порвал и бросил. А эти – в ряд расположил…»
«Кружились мелкие стрижи… / Которых Он рассыпал часто / Привычной к щедрости рукой…»
«…ветер именно такой / Который сам бы я и создал / Когда б сумел, когда бы смог...»
«Ах, если б только я был в силах / Не задохнуться, но вместить!»

Автор назвал свою подборку «О природе вроде…». Именно, что вроде. Ведь мы понимаем,  о чем это все. Понимаем и принимаем.

Анна

Подборка и здесь начинается с многочастной композиции.

Если сравнивать с первым текстом Игоря, этот выглядит попроще. Мне так кажется. Сюр против чуда – кто кого сборет?

Первая часть первого текста.

«И зачем техничка в школе…»
«…прыгнула через козла
и спокойно по канату
прямо в небо уползла…
Вторая часть
«…стершийся до каблуков,
ходит по свету сантехник,
ходит сантехник Барков…»
«…с вантузом старым ложится,
с новой бутылкой встает…»
«…разве что кот пожалеет,
к ужину мышь принесет».
(Виль Липатов вспомнился – «Серая мышь»).

Третья часть.
«Как-то ночью после пьянки
дядя Ч сидел-грустил…»
«…глядь – луна упала в лужу…
«…вынес он тогда стремянку
и луну приколотил…»
«Он луну приколотил,
звезды он приколотил.
А потом на всякий случай
и жену поколотил».
Последовательно во всяком случае. Тут часто на ЧБ к месту и не к месту поминают Хармса. В данном случае – к месту.

А, если сравнивать первые тексты оппонентов по этой паре, я бы сказал – Шагал против Хармса.

Почувствуйте разницу.

Второй текст.

Мне он представляется центральным. И лучшим. К привычной манере изложения прибавляется пронзительная грусть, новые щемящие нотки. Впрочем, один фрагмент текста мне кажется несколько инородным. Не берусь советовать, но я бы без него обошелся. Для большей цельности картины. И остается:
«Больно-больно? Подорожник / приложи и заживет.

 Время, заячья порода, / как виновный, когти рвет.
Мухи царствуют на даче, / солнце цедится в стакан,
да скрипит, как пол чердачный, / вдоль забора старикан.
Ни машин, ни магазинов, / оглушительный покой,
будто схвачен амнезией / этот выброс городской.
Тени листьев, словно рюшки, / шевелятся на коре…».
«Зелень в травах уступила / нездоровой желтизне.
Небо – на сосновых сваях. / Подорожник, вата, йод.
Что, пока не заживает? / Заживет».

Третий текст. Лиризм его нарастает. Почти не остается признаков эпатажа, стиль становится светлей и чище. Он обозначен троеточием. Но его настоящее название вынесено в наименование всей подборки: «…немного отчаянья». В этом все дело.

«Отсутствие – на краешке стола…»
«Я выбросила все…»

«И в церковь твои вещи отдала….»
«Но, боже мой, отсутствие во всем…»
«…в сложноуловимом натяженьи / Строки, судьбы, ветвей…».

«Все это о тебе…»

«Два месяца я, как глухонемой, / В себя не пропускала звуков зимних,
Отсутствие твое невыразимо / И в каждый вдох впечатано зимой…»
«Проходит…»
«Тревожный приступ – носят же другие / В себе его, когда вдыхают жизнь».

Игорь начинает с зимы свою подборку, Анна завершает нею свою. Некая закольцованность видится в этом.

Мое мнение

 За Игорем – сам неоспоримый факт его поэзии и поэтики. За Анной помимо всего прочего еще и инерция успеха. Значит, Анна? Не знаю.

8 пара

Эш Тейт. Дубай (ОАЭ) - Москва (Россия). "Хождение за три мира"
Озмитель Михаил, Бишкек (Киргизия). "Дороги"

В.М.Г.

Подборку Эш Тейт я высоко оценил на этапе предварительного отбора. От подборки Михаила осталось впечатление, как о сдержанной, спокойной, сильной и уверенной поэзии. Сравним ощущения.

Михаил

Первый текст. Как замечательно! Настоящий воробышек! Радостное узнавание самого сущего, преображенного из вполне повседневного. Очень нравится все. И словесный узор, и ясное понимание поэтом происходящего с нами, и вплетение бренного в вечное. Первая дорога подборки. Может показаться, что главная. Но не будем пока спешить с выводами. А вдруг дальше будет еще лучше.

«…ах, слова эти, как воробьи в луже…»
«…бабулька на скамейке знай перебирает спицы - / вяжет, птичке рада, что свяжет - не знает…»
«… а Нюрку-то сдали в дурку, - ей говорит соседка…»
«… и мелет мельничка мелет / словечки, как воробышки. Крылышки, с крыш каплет. / Митилены царь молол на мельничке этой…»
«Пасха скоро, / вот и верба готова к Вербному воскресенью? радость будет. Христос в Иерусалим на осляти, / а мы вербой ему помаваем - на смерть Он едет / радость-то какая! на смерть Он едет…»
«…ничего не знает воробей, только солнце, / что тельце его скудное греет…»
«…ах, как спицы мелькают, Христос уже близко. пора вербу срезать, встречать Его будем, / пора вербу срезать, на смерть Он едет, / и клубок в кошёлке, как живой, копошится, - / так быстры бабулькины спицы…».

Одно из самых органичных и поэтических стихотворений конкурса.

Второй текст. С посвящением Е.С. Не исключено, что Есенину Сергею.

Стук коклюшек кружевницы, задающий темп и ритм всей жизни.
«…я не слышать стук коклюшек не могу / сквозь вагонную мирскую дребедень…»
«…стук-постук коклюшки вздох и перескок / кружевница заплетает кружева
чёрных речек дальних муромских дорог / вяжут вязко ворожеины слова…»
«…в темноте твои запястия светлы / тянет ворона на горькое житьё…»
«…под Воронежем бы ворону пожить / да коклюшки всё стучат и поезда
стук-да-стук-постук растягивают нить...».
Еще одна дорога поэта.

Третий текст. Наверное, самая знакомая и близкая дорога. Объездная дорога Бишкек – Рыбачье.

Самая последняя дорога?
«…на этой дороге не очень заглянешь в себя…»
«И давишь на газ и опять обо всём забываешь…»
«Граница. Таможня…»

«... Нужно подумать и мне:
о том, как одеться, когда соберусь недалече..».
«... какие таможни меня ожидают и что мне надеть
пред встречею с тем, перед кем непременно предстану…»
«… здесь всё такое родное:
звенящий от зноя и высохший трижды курай
а там далеко угасает закат над Окою...»
«…когда-то здесь жили другие, и всё-таки - мы:
теперь города их под дикой, нетронутой глиной,
но мы прорастаем незримо, неукротимо…»
«…здесь время не знает границы, хотя и оно
всего лишь граница. Он вечностью целой владеет.
Он ждёт, что взойдет и поднимет свой колос зерно,
которое Он у дороги проезжей настойчиво сеет…».
«…пора тормозить - скоро точка ГАИ.
мне нечем и незачем с ними сегодня делиться…».

Какие горькие и мудрые стихи.

Мнение В.М.Г.

Эш Тейт, конечно, трудно противостоять. Но и для Михаила у меня найдутся слова самых превосходных степеней. И какая там надежда на Жюри! Все-таки Эш?

В.Г.

Последняя подборка из  обзоров второго тура, как специально, принадлежит Тейт Эш. На десерт.

Перечитал её несколько раз и решил – не буду я писать много про эти стихотворения. Во-первых, эти стихотворения надо читать, а не рассуждать о них. Разобрать можно, можно понять и показать красоту метафор, аллюзии к конкретным строкам, связи и взаимосвязи с авторами прошлого…Но хочется, чтобы и другие читатели получили такое же удовольствие.

Второе.

У меня родилось и окрепло мнение, что мы имеем дело с очень интересным феноменом. Тейт достаточно прочитать или вспомнить несколько стихотворений из наследия существовавших поэтов, чтобы с легкостью воспроизвести их стиль, взгляд и душевное состояние. Думаю, что так же обстоит и с прозой – прочитав книгу, Тейт Эш с легкостью напишет стихотворение, близкое по духу и мысли авторскому взгляду. При этом это не подражание, ни копия стиля и голоса – она совершенно легко создаст произведение таким, каким бы его написал, скажем, Пастернак или Слуцкий, живи они во дне сегодняшнем. Не ученик, но мастер. Но. Большое, громадное но. Я в восхищении талантом Тейт, это как бы нам кто-то сверху подарил шанс вживую поговорить с теми, с кем мы уже поговорить не можем. Но где Вы, Тейт, живая? Вы – не пересмешник, Вы – безумно талантливы, Вы – продолжатель дороги, но где – Ваша дорога? С таким феноменальным объемом знаний и возможностей, с такими, воистину чудесными способностями – какая Вы на самом деле?

Я слышу голос Пастернака, пришедшего ко мне в гости, а могу различить голоса Камю, Ницше, могу услышать великих сегодня – спасибо Вам огромное, это просто невероятно. Быть может, это чудо, помноженное на труд, но покажите мне, простому смертному, именно Вашу дорогу. Я уверен, что она будет уникальна и неповторима. Я хочу её видеть.

Пока что, со всем громадным уважением к Вашему таланту, оставляю эту пару без оценки – трепещущая жизнь и мелкие «заусеницы» в стихах Михаила мне близки:  четкость, ясность, точность  магии привлекает, но мне от неё страшно. Снимите маску, Тейт, покажите, какая Вы…

 

Резюме от В.М.

По опыту предыдущих сезонов можно сказать, что по мере приближения к финалу общественное недоумение, если не усиливается, то и не ослабевает.

Дескать, почему тот, а не этот?

Надеюсь, что на этот раз консенсус с нами не разминется.

 

Резюме от В.Г.

Я все-таки не забываю, что данный конкурс, данная игра – это только повод поговорить о хороших стихотворениях. Сколько, на самом деле, выделено Жюри Оргкомитета – 32 или 38, сколько выделено обозревателями – кажется, около 48, все это – подборки, о которых мы разговариваем и будем разговаривать. Кажется, для стихотворений это главное – внимание читателя. Если мы привлекли внимание к какому-нибудь стихотворению, это уже важно, это уже победа. А венок победителя Чемпионата…Это только строчка в биографии автора.

…Но лавровый куст я самостоятельно, на подоконнике выращиваю – и для супа, и  так, на всякий случай…

 

Второй тур вот-вот закончится, мы, как и все, ждем объявления победителей.

И, в обязательной части, присоединяемся к зрителям.

Теперь останутся только обзоры по тем подборкам, по которым очень хочется поговорить, а возможностей раньше не было.

Мы переходим в рубрику «После свистка».

 

С вами были

Владимир Гутковский и Вадим Герман.