Обозреватели, оба В.Г., просят прощения у наших любимых авторов за некоторую задержку в обзорах: увы, вмешались силы, нам не подвластные, можно сказать, высшие: сломался компьютер у Владимира Матвеевича, и его часть обзора выйдет несколько позже…

Владимир ГУТКОВСКИЙ и Вадим ГЕРМАН

АНАЛИЗ-ПРОГНОЗ

Обзоры подборок 2-го (финального) тура

 

 Старожилам портала уже знаком метод работы обозревателей во втором туре: часть (в данном случае нечетную) пишет В.М.Г., другую – В.Г.    

В третьем туре обозреватели рассматривают те подборки, которые перечитывал в туре втором другой обозреватель. И. конечно же, более подробный разговор по стихотворным подборкам происходит, исходя из конкурсных перспектив и, естественно, игровой составляющей. Все подборки замечательные, и выбор победителя очень условен – на субъективный вкус авторов обзоров. Мы очень надеемся, что авторы тех  стихотворений, которые мы будем ругать, не очень обидятся – что делать, идеальных стихотворений не бывает, и идеальных критиков тоже – мы, в конце концов, ругаем и хвалим, в основном, наше восприятие текста. А вовсе не само стихотворение.

Ремарка от Германа: Как же, не бывает идеальных стихотворений! А, например, это: «О, закрой свои бледные ноги!» (с)…

Итак, обзоры 1/16, часть первая, четные пары

2 пара

Пузыревская Лада, Новосибирск (Россия). "Темный лес"
Смоляк Вадим, С-Петербург (Россия). "На платформе ветрено..."

Давно знаю и люблю стихотворения Лады, но, на этой площадке  читаю её подборку, кажется, впервые. Поскольку 1/16 часть финала позволяет, рассмотрим подборку более внимательно.

Первое стихотворение, «…Она говорит: я выращу для него лес», откровенно говоря, вызвало двойственные чувства. С одой стороны, тема, заезженная до дыр( «Юго-2» и прочее) с другой, очень хорошее и интересное исполнение.

«Она говорит: я выращу для него лес.

 А он говорит: зачем тебе этот волк?..

 Не волчья ты ягода и, не сочти за лесть,

 ему не чета. Он никак не возьмет в толк,

 что сослепу просто в сказку чужую влез.»          

Тут  масса интересных отсылов -  и лес, в который все равно смотрит волк, и неявно, выращенный сад, волчья ягода – и «ягода  для волка» и «несъедобная ягода», и, в конце концов, «тридцать пять – баба ягодка опять»(с).Общая, стандартная история из тех, в которых  влюбленная женщина оправдывает  мужчину(бьет, значит любит: отсидел – так ведь  за мужественный поступок, пьет – так от безысходности,  неспособен на семейную жизнь, компромисс – «так он ведь у меня  дикий волк», «пьет, не работает – он же неординарная личность», и прочая, прочая…) вырастает в стихотворении Лады в очень личный, и оттого очень достоверный диалог. «Пленные шурави», «журавли»– это метки, некие очень личные послания «для того, кто в теме». Плохо это или хорошо  я не знаю, для меня важно  то, что в этом стихотворении я вижу живую лирическую героиню, и  мне  эта история интересна.

Некоторые мелочи, которые в данном стихотворении мне «не глянулись»:

«Она говорит: а я стану его любить,

 взъерошенным – что ни слово, то поперёк,

 больным и усталым, и старым, и злым, любым.

 Но он говорит: а волк твой – тебя берёг?..»

Конечно, диалог не всегда логичен, героиня говорит, что  будет  любить , а  её оппонент говорит, что нынешний спутник героиню не берег, т.е ссылается на прошлое время. Конечно, всякое бывает в споре, но такой прием свойственен, скорее, женской логике.

Второе.

«И сколько осилишь ведь,

 столько и пишешь пьес»

Слово «ведь» не оправдано ничем, кроме ритма, пьесы выглядят тоже, слегка притянутыми – упомянутые в стихотворении сказки, все же, не всегда пьесы…

  Второе стихотворение, как будто, переносит нас в Город, именно Город  с большой буквы, как у Булгакова, где все – достоверно и все условно. Здесь нет той линейной логики, которая годиться для прямого описания, здесь Лада некоторыми штришками дает детали, которые, кажется, и есть картина. Детали эти дискретны, мазки разрозненны, краски - скупы. Да и нет этих красок, есть черное и белое. «Старухи в наспех связанных платках», они и реальны и условны; торговки похожи на шумных черных галок, собравшихся на площади перед рынком. Страна, Русь, птица-тройка, которая медленно запрягает, а потом мчит, спасая   какого-то Фому, а вовсе не вполне конкретного «рядового Райна». Здесь вполне конкретные люди должны спасать себя сами – ползти к своим, обмороженным, трижды обмороженным; здесь – полгода зима, здесь её власть и милость, и некуда нам – отсюда. Пусть кого-нибудь и манят огни таможен, нам жить – здесь. И верить в  свет в окошке.

Третье стихотворение, на мой взгляд, сильнейшее, мощнейшее в подборке у Лады. После него я только выдохнул и напрочь забыл все претензии к   другим стихам подборки.

 С одной стороны, это –  как бы продолжение разговора  второго стихотворения, с другой – очень мощное раскрытие темы дороги. Вообще, дорога – это что-то очень российское, что-то такое, что должно, по идее, быть более близко кочевым племенам, не оседлым славянам, а вот – неизбывная тоска по тому, что за горизонтом, есть в самых «русских» произведениях. Порою мне кажется, что эта русская тяга к дороге возникла от какой-то тайной связи славян  с древним кочевым народом; быть может, мы – подкидыши? И из-за того, что не знаем истинных родителей, путь наш и дорога извилисты и запутанны, и верста русская – не мера расстояния а мера расставания, пропасть между пунктом назначения и местом, куда мы стремимся…. Но вернемся к стихотворению.

«смотри, как часовой затянут пояс

 сибиряки живыми не сдаются.

 из города опять уходит поезд,

 они здесь никогда не остаются.»

Как я люблю такую изящную двусмысленность! Затянутый часовой пояс, спресованное ожиданием и разлукой время. Чувства, сжатые, затянутые в своем голоде разлуки –как будто ремнями, оковами  и затянутый поясом часовой, «сибиряк», который не сдается;  поезд, уходящий из города, , как символ тех, кто нас покидает, как мне кажется, символ расставания мужчины и женщины. И тут Фрейд непричем, мужчины уходят  на войну или на работу,   это неважно, мужчиныуходят и  в каждом расставании есть что-то от смерти…

«и было бы нисколечко не жаль, но

 в далёкие края из википедий

 они увозят, просвистев прощально,

 героев наших маленьких трагедий.»

Очень интересный образ – «в далёкие края из википедий» - уход в неизвестное, в неочевидное, неописанное…

«ковчег плацкартный, междометий грозди,

 в багажных полках сумки и разгрузки,

 умеют с детства каменные гости

 петь на попутном, а молчать по-русски.»

Заметьте, кроме точного описания плацкартного вагона – русского ковчега, здесь есть каменный гость – командор, покидающий свою донну Анну.

«кто – семечек купив у бабы клавы,

 кто – загрузившись огненной водою,

 они, беспечно сдвинув балаклавы,

 делиться станут хлебом и бедою»

Очень понравился мне этот образ, со сдвинутыми бакалавами. Кому еще только можно открыть душу, поделиться бедами, как не случайному соседу по плацкартному вагону…И «бакалава» образ очень современный, четко прорисованный – мы сегодня,  в отличии  от двадцатилетней давности, больше похожи на воюющих со всем миром солдат, на омоновцев, защищающих свой мирок, на грабителей, ворующих свое счастье у окружающего мира, на скрывающих свое лицо и свою сущность людей, людей под черными дешевыми, стандартными масками.

А что же та, или тот, кто остается?

«всех где-то ждут в какой-нибудь вероне,

 за что же втоптан в снежный мегаполис

 ты, белым обведённый на перроне?

 из города опять уходит поезд.»          

Здесь, на мой взгляд, есть очень интересное развитие мысли, намек на которую мы видели во втором катрене: тот, кто уезжает, может прибыть туда, где его будут любить, туда, где его может ждать любовь. Тот, кто остается, не просто оставляет с собой большую част горя, он, остающийся, умирает. Умирает как для того, кто уехал, умирает и для чувства и от чувства . Что остается? Белый абрис на перроне, белый контур в заснеженном городе.

По-моему мнению, это стихотворение – одно из десятка лучших стихотворений Чемпионата…

______________________________________________________________________

Что сможет противопоставить ей Вадим Смоляк?

У Вадима три стихотворения – три совершенно разные истории. Если первое стихотворение – про движение к старости, еще можно как-то притянуть ко второму, к движению героя по дороге к себе, к осознанию своей жизни, то третье – ощущение хрупкости мира, ощущения последних минут перед войной, все же создает несколько иное настроение.

Вадим щедр, по-цыгански красочен, неочевиден. Однако, в первом его стихотворении, неочевидность  играет с автором и читателями злую шутку.

«Упавшие летчики становятся моряками,

 Растолстевшие всадники — пехотинцами.

 Их в атаку приходится гнать пинками,

 Неуклюжих с одутловатыми лицами.»

Могу понять, что пехотинец это растолстевший всадник, но вот противопоставление летчиков и моряков – тут уж, простите, Вадим, с трудом.))) Далее, все понятно и логично, образ того же неуклюжего летчика  понятен, и даже картинка прорисовалась, эдакий пингвин, неуклюжий, с нездоровой полнотой, нелетающая птица…

Классный образ взломщиков консервных банок, есть в нем что-то от Кормильцева, от раннего «Наутилуса», но взломщик, пугающий гражданок тупым ножом – опять, неточность. Далее, самые ударные строки:

«И прирастает армия моралистов

 Исключительно пожилыми развратниками.»

Красиво, точно и вторично. Получилось, что то, ради чего создано стихотворение, бородатый анекдот, уж простите, Вадим… И, видимо, для окончания, стихотворение окончено бодрым рэпом:

«Ежедневно прожевывая рутину, вы не

 Замечаете, как из настоящих кожаных

 Постепенно становитесь дерматиновыми,

 Думая, что так наверно положено.»

Не понравилось. Пожалуй, к этому стихотворению претензий больше, чем к первому стихотворению Лады.

Второе стихотворение, тоже, достаточно вторичное по теме, отличается от других, подобных стихотворений, кроме крепкого, ладного исполнения, еще и легкостью слога. На самом деле, не такое уж легкое дело – сохранять видимость легкости; но, зная технику Вадима, я и не сомневался, что у него получится. Стиш и получился – легкая, ненавязчивая песенка про поезд-жизнь, ведущий в Одиночество.  Приятно было прочитать, но, кажется, у Лады калибр орудий все же, покрупнее будет…

Третье стихотворение, как и в подборке-конкуренте, самое ударное.

Действительно, «не думай о секундах свысока» - вот они, мгновения перед первой мировой, мгновения мира, который вот-вот умрет… Никто, пока, в это не верит, как не верили во вторую, не верим в третью, не будут верить в последнюю войну на Земле. Пока что – мир, пока что, нет беженцев и бомбежек, нет страха перед железными птицами, нет ужаса  и нет страха. Или – уже есть? Просто мы этого еще не замечаем, не хотим замечать? Еще полно хороших вестей, еще мир держится на ниточке, как воздушный шарик, его еще не выпустили из рук…Страшное время, страшная судьба – жить перед войной. После войны – это тяжело, горько и голодно, но есть надежда, что такого больше не повториться; перед войной – все фальшиво для тех, кто выживет, все неправильно для тех, кто вспомнит, «перед…» - это надежда на то, что все будет и все сбудется, кроме самой войны…  И, как большинство надежд, это  - ложь. К сожалению, надежды сбываются редко, да им и не положено сбываться, надежда -  беда, которая только и осталась в ящике Пандоры…  По эмоциональному воздействию на меня, пожалуй, это стихотворение идет на одном уровне с подборкой Лады.

Итог моего разговора и мой выбор – я бы, все же, поставил на подборку Лады Пузыревской чуть больше – 55/45

 

4 пара

Асенчик Елена, Гомель (Беларусь). "Ода Дао"
Бицюк Николай, Новгород-Северский (Украина). "Неприказанные строки"

Посмотрим, что своими стихотворениями хотели сказать авторы нашей следующей пары.

Вот Алена Асенчик. Регулярно Алена меня то радует своими стихотворениями, то огорчает. Хорошо, что она отходчивая и незлобивая, быстро остывает и не особенно кусается в отместку за  критику её стихов. Поэтому позволил себе немного пошутить, разбирая подборку Алены.

Читал стихи подборки я несколько раз, выискивая, что мне в них не нравится. Что нравится, объяснить могу  сразу, нравится взгляд, слог, идея, ирония. А вот, что именно в этой подборке показалось неточным? Первое стихотворение, вначале несколько запутало, очаровало, а уже затем, попыталось приручить своей неотразимой женственностью. Ага, именно так – ведь нельзя упрекать женщину в отсутствии логики, она, эта логика, есть, существует,  но уж очень женская.  Посмотрите,  ну где здесь логика:  «- А  ты мне накапай аперитива. И, кстати, а что ты со мной не прощаешься? Стокгольмский синдром, наверное?»  И дальше подробно разъясняет, что тридцать три несчастья   героиня зря призывает себе на голову. Они, эти несчастья, озабочены массовостью, им дела нет до одинокой героини. Лишь одно оно,  настроение, запускает в беду свои коготочки  тет-а тет, индивидуально, так сказать. Вот таким девайсом и выцарапывает героиню из бездны.

Тут стоит согласиться – настроение женского рода, и может вести( и ведет себя) как женщина. Остальное неважно – логика, прочие мужские выдумки. Главное в женщине, это то, что она есть. Или её нет. Все точно так же, как с настроением.

 

Второе стихотворение  показалось мне несколько неудачным.

«безумный май надушен и разодет,

 развесил серьги, цветы, облака и уши.

 он ест моё время на завтрак и на обед,

 а я его отвоёвываю на ужин:

 смотреть в ночные зрачки и в цветные сны,

 менять погоду в доме - в угоду дому.

 и все диваны мною обделены,

 и все рассветы после бессонниц - кома...»

Вот смотрите: Май ест время героини на завтрак и обед. Она его отвоевывает на ужин. Ладно, отставим в сторону вопрос – «у кого героиня отвоевывает май»? Боюсь представить, что она с ним сделает за ужином, в отместку за отнятое время.

Строчка «и все диваны мною обделены» - однозначно не понравилась, есть в ней что-то…неблагозвучное, скажем так. Тем более, это  слово-уточнение  - «все»…

«…и мелкой дробью в окна - упрямый стук:

 безумный май на завтрак мой завтрак хочет...»

Это не май, это какой-то мартовский заяц! Мало ему того, что он отнял время у героини, он еще хочет отобрать завтрак! Похоже, литгероиню Алены зовут Алиса, и находится она в Стране чудес…

Вот, кажется мы добрались.  До сути. Если прочитать стихотворение с этой точки зрения, то получается, вполне в стиле Кэролла. А почему бы нет?

А вот третье стихотворение мне понравилось безоговорочно. По причине близкого знакомства с китайцами и китайской культурой, немножко разбираюсь в восточной философии. Быть может, именно поэтому, третье стихотворение подборки показалось «своим». Удивительно, но Алена в этом, насквозь ироничном стихотворении, высказала одно из главных отличий человека западного от человека восточного: приоритеты. Если для человека европейской культуры важна цель, а пути её достижения – вторичны, оттуда и многочисленные моральные раздумья, то для человека восточного путь важнее цели. Алена это поняла и описала очень четко и точно, и за это  - низкий поклон. « Такое вот, в общем, Дао!» (с)

Подборка Алены женственна, иронична, легка. Не без греха, но греховность в женщине ( и в стихотворениях женщины) притягательна вдвойне.

Посмотрим, чем ответит конкурент.

_______________________________________________________________________________

Первое стихотворение, при первом прочтении, ввело в ступор – что это, изящная стилизация или  причудливая смесь Саши Черного с  Северяниным? Кстати, к классикам(для меня) примешался еще и голос Окуджавы, с хрипотцой и гитарным перебором. Так для меня стихотворение и  осталось -  шутливой песенкой, для поднятия настроения в близкой компании. Что же. Сделано, я вам скажу, изящно. Как красивая статуэтка. Поставим на чипендейловский комод, посмотрим, что ждет нас во втором стихотворении.

Пейзаж, эскиз. Жанр, где от поэта ждешь точности  и необычного взгляда. Как я уже сказал в обзорах первого круга, очень мне понравились вот такие строки:

«Засыпаны снегом трамвайные линии,

 Авралы в соседнем депо.

 А врали, мол снег - это белое золото»

 

Авралы – а врали. Круто!

Очень здорово, зримо прозвучали и последние строки:

«Железными, жадными, жёлтыми шавками

 По городу рыщут такси.»

Усиленное  многократным «ж» рычание мелких хищников, которые рыщут в поисках добычи,  также, очень понравилось.

Несколько менее интересными показались образы дождика, который решил «замочить» снег в ноябре(хотя отсыл вижу- «вышел ежик из тумана…»(с), река Лимпопо, появившаяся ниоткуда и исчезнувшая в никуда (нет  в стихотворении больше ничего, что оправдывало её появление). Получилось, что этюд, второе стихотворение Николая, читается, все же, не полностью, есть в нем возможности переработки и усиления.

Третье стихотворение, которое показал Николай, будь оно представлено на Кубке, было бы мной опознано, как стихотворение Вадима Смоляка. Помните, на прошлом Чемпионате, его подборку «Переведи старух через дорогу»? Такая же смесь грусти, иронии, лукавства и озорства. Можно печально порассуждать на тему: «все мы немного снеговики», можно улыбнуться над усиленными образами трагедии и печали в стихотворении, а можно прочитать его полностью, как есть, и погрустить и посмеяться вместе с автором. Хорошее, многоплановое стихотворение.

 

Читал и перечитывал я эти подборки два дня, несколько раз на день меняя предпочтения(порою менял даже  части своего обзора), и, наконец, решился. В этой паре, пожалуй, я бы проголосовал за подборку Алены, 55/45

 

6 пара

Бабинов Олег, Москва (Россия). "Дитя в зверинце"
Комаров Константин, Екатеринбург (Россия). "Стихотворения"

Знаете, так бывает, читаешь ленту стихотворений, внезапно натыкаешься на что-то, полностью «твоё» и не видишь больше ничего в этот день, не можешь спокойно читать и анализировать, все мысли и чувства возвращаются к прочитанному стихотворению. Для меня таким стихотворением стал текст «MENAGERIE, МЕНЯ ЖРИ!» из подборки Олега Бабинова. Я долго думал, отчего Олег разместил в своей подборке цикл  вместе с двумя другими стихотворениями. Пришел к такому выводу: если бы автор меня оставил наедине с циклом, не дав возможности войти в мир его первым стихотворением и  не дав возможности снова приблизится к нашему миру текстом третьим, возможно, мне, как читателю, пришлось бы совсем плохо. Первый текст, считалочка, магическая песенка, ненавязчиво погружающая нас в мир абсурда. Рельсы, рельсы, шпалы,  шпалы, точка-точка, запятая… вот и вышел человечек.  Вышел из детства, из школы, такой же, как все – палка-палка, огуречик… Как все, появился, как все, помер. Куда появился, зачем? Отчего помер, обязательно ли было – умирать? Абсурд какой-то. Но этот абсурд и есть жизнь, то, что  есть между появлением и смертью. Кто мы, чем живы и где  –  об этом  уже второе стихотворение Олега…

Кажется, оруэлловские антиутопии уже не в моде, не в памяти, они вокруг нас. Дарвин говорил про звериное прошлое человека? Где, в какой книге? Помните, песенку Высоцкого, про переселение душ? «А если жил ты, как свинья, станешься свиньёю…» Ошибались индусы, Владимир Семенович!  Кажется, напротив, уничтожив дикое зверье, люди добились переселения душ зверей в людские тела. Почему нет? Кто сказал, что человек – любимое дитя Господа? Сам человек?...Пожалуй, из всего многочисленного и многообразного зверья человек – самое жадное и жестокое, еще и самое самовлюбленное. Хорошо, что еще иногда осознаёт, что поступает по-звериному, не по-человечьи. А как – по человечьи? Пользуясь родством с Господом Богом, взять в руки волшебную палочку – и …трах –тибидох!...К чему логика, зачем нам история, экономика, чужой опыт! У нас есть свой, и есть свои рецепты – «назло врагам козу продам», ну, или на худой конец, спалим Эрмитаж… Тут уже, лавры Герострата не дают покоя. Мы, кажется, лучше всех знаем, кто виноват и что делать. Виноват, всегда, внешний враг. Не дровосек, вырубающий заповедные леса, а англосакс, готовый заплатить за древесину: не  собственное разгильдяйство и неспособность к нормальному управлению, а враги, вынашивающие коварные замыслы.  Я далек о мысли, что все вокруг друзья: скорее, соседи по коммунальной квартире. Каждый заботится, прежде всего, о своей семье ; поступаться своими интересами глупо, приписывать всем  соседям желание нагадить – еще глупее…Бывает, да, но не каждый день. А что делать? Можно звонить к Богу, ловить в загаженном нефтью море золотую рыбку и рассчитывать, что в последний момент кто-то взмахнет волшебной палочкой…трах-тибидох!  Как-то все это…по-детски…А, быть может, мы просто не повзрослели?

Есть в психологии такая аксиома – все, что произойдет с человеком во взрослой жизни, закладывается в детстве. Все неврозы, отклонения, жестокость и неспособность что-либо менять – следы детской травмы. Порой хочется воскликнуть: Господи, зачем ты нас бросил во младенчестве! Мы же еще дети, жестокие, непослушные, невоспитанные, но мы – твои дети! Какими мы станем без любви и заботы, какими мы вырастем?.. Или суждено нам повторять присказку:

«Ах, Освенцим, мой Освенцим,

 ты не низок, не высок…»

Или – не вырасти нам уже никогда, убив друг друга в игре-стрелялке, с тщетной надеждой, что все – понарошку…Вот, «сохранимся» и начнем заново…

 Третье стихотворение у  Олега, действительно,  позволяет вынырнуть из сказочного царства, позволяет отдышаться, оглянуться и…увидеть, что вокруг, все же, та же сказка. Идет-бредет по улице человек – счастливый человек, несчастный человек, голый человек, последний – это все отражения в зеркалах одного прохожего; везут ли Пушкина, Гоголя , а, быть может, Мусоргского – все везут человека…И любовь, что бы с нами не делала, не может, пожалуй, только одного – отменить самое себя. В любом абсурде, в любом кривом зеркале, любовь, пожалуй, единственное, на что стоит надеяться.

«тихо тихо к сердцу и уму

 

Константину, на мой взгляд, не повезло  попасть в пару с одной из лучших подборок Чемпионата. Но, всегда и во всем есть своя внутренняя справедливость. Только для нас она может быть неочевидна.

 Рассмотрим  его подборку. Стихотворения мне показались интересны как тексты, как отражение души автора, высказанные его словами и его способами. Как мне кажется, именно в этой подборке у Константина проявилось некоторое «поэтическое косноязычье», когда автор видит образы, ощущает их, а вот описать точно и достоверно не получается. Не хватает слов в русском языке, а вот ангельский, к сожалению, точно не переводим.  Отсюда эти многочисленные «как», во всех трех стихотворениях, отсюда – попытка не быть банальным, не скатиться на обычное. Помните: «Если слово очевидно, оно неверно».(с) Здесь, по-моему, сработал какой-то страх быть очевидным. Не понимаю почему, ведь Константин – крепкий, уверенный автор,  ему-то совсем не стоило бояться быть понятным. Не могу не отметить замечательные образы в его стихотворениях:

«Тот самый миг, когда боязнь

 перерождается в болезнь»

«оно нелепо и абстрактно,

 как дружба грибника с грибами»

«ты запасёшь себя на зиму»

«сам у себя выходишь из доверья»

«и каждому знакомому Харону

 пугливо отвечаешь: «Не готов».»

«не выбьешь ни под пыткой, ни под палкой

 из снов ковровых золотую пыль.»

«И крошится души облатка,

 пока сама она, легка,

 не возвращается обратно

 за кучевые облака.»

 

Сколько  всего  замечательного! А вот вместе – немного сумбурно, чуточку неловко,  будто автор не верит тому, что найдется кто-то, кто также дышит, также видит и поймет, и поддержит разговор. Ведь вся выпендрежность стихотворений – оттого, что существует страх быть таким, как есть кто-то еще. Мне кажется, это – основной минус подборки. И, думается, уже очень скоро  Константин удивит нас распахнутыми, открытыми стихотворениями, сохранив ту зоркость взгляда, что ему присуща сегодня.

 Мой прогноз: 70/30 в пользу Олега

 

8 пара

Озмитель Михаил, Бишкек (Киргизия). "Дороги"
Гусева Светлана, Москва (Россия). "Мама-папа-я и другие овощи"

Жалко, что не знал раньше замечательного поэта Михаила Озмителя, но, что не происходит, всегда происходит вовремя…То, что нам может быть интересно сегодня, вчера было неважным и ненужным, то, что будет волновать завтра, сегодня кажется пустым и несущественным. Эх, связать бы все вместе – вчера, сегодня, завтра, да вот только – не свяжется, разные это истории. Но если за дело взялся Михаил, может получиться очень даже интересно: один из семи греческих мудрецов, пасхальные песнопения и  бабульки на скамейке – все в одной истории, все вплетены в одно кружево. И связаны – Божьей птицей, воробышком, который радуется теплому дню, для которого нет вчера и завтра, есть только сегодня, и в этом сегодняшнем дне – и неторопливая беседа двух старушек(да,  в беседе порой говорит только один), и царь Питтак, который, не по чину, молол зерно вместо благородных занятий гимнастикой, и Христос, въезжающий в ворота Иерусалима, на смерть. А нет её, смерти – есть вечный теплый солнечный день, и есть воробышек, и есть вечная жизнь…

Во втором кружеве Михаила уже не во времени – в пространстве. Стучат коклюшки, стучат вагоны по стыкам рельсов, вывязывается кружево дорог…И над всем этим кружевом – песня:

«тянет ворона на горькое житьё

 на огнище там горелая вода

 под Воронежем бы ворону пожить»

 

И песня это – тоже кружево, длится, переплетается… Сплетает дороги. А что дороги? Есть, все-таки одна дорога, один путь. Как по нему не петляй, а все – на этом пути. И неважно, едешь ты из Бишкека в Рыбачье  через Токмак или по объездной, ты едешь своей дорогой, от рождения в неизбежное. Что было раньше, что будет потом – только яркие встречи , случайные картины вдоль этого пути, повод задуматься, повод ощутить себя живым, причастным к этому месту и этому времени. Только Он – вне времени, вне границ, но, кажется, не надо спешить – «в гости к Богу не бывает опозданий»(с)…Все-таки не вязь, не кружево – лента дороги? Просто дорога, просто путь, на котором не стоит глубоко задумываться о том, как одеться для предстоящей встречи. Тем более, что впереди не только посты ГАИ, но и ущелье…

Посмотрим, что нам показала визави Михаила.

 

Светлана вся – во «вчера», в том обычном дне, когда, отложив кисть, отец  макает лук в подсолнечное масло, где мокрый луг, где Джек и Рекс, где все живы и все есть. И это погружение в прошлое,  как мне показалось, очень болезненно, очень тревожно. Так, наверное, смотрят тени из мира мертвых на живых, дышащих, чувствующих. Все, что видит героиня Светланы, будто в какой-то печальной дымке, тумане. На память пришел старый фильм «Парад планет», где герои попадают в мир памяти, мир сожалений. Подборка Светланы очень перекликается с этим фильмом. Да что – подборка? Мне показалось, что это одно, единое стихотворение, и попытки изъять часть его нарушат ту хрупкую гармонию, тот образ, который нарисовала автор. Это, пожалуй, не только «плюс», но и «минус» текстов – лирический герой находится в статике, во вчерашнем дне, в  своих воспоминаниях. Память выхватила картинку, она почти живая, но вот именно – «почти». Очень здорово передано настроение, читатель , вместе с автором, видит и чувствует, но все это-дымка, сон, все это – часть большого целого. Я вот, вспомнил фильм Вадима Абдрашитова, схожий по печальному взгляду в прошлое, но в фильме есть надежда на будущее, есть осознание, что жизнь продолжается, а воспоминания – только часть жизни, важная, но не главная.

Такого штриха, намека, мне не хватило в этой очень интересной подборке. Но весь текст, полностью, как единое стихотворение, я забираю к себе, в мою «записную книжку» поэтов и их лучших стихотворений. Надеюсь, что уже на следующем Кубке Светлана добавит в эту «книжку» свои новые тексты.

Мой прогноз: 70/30 в пользу Михаила.

 

Продолжение следует…