Живет в С-Петербурге (Россия).
СТИХОТВОРЕНИЯ
Говори
Просыпаешься оттого,
Что Господь говорит: вот снег.
Ты, мне кажется, ждал его -
Надевай самый белый мех.
И никто не поймёт, что ты
Самых чёрных чернее гор,
Что в узоре твоей строки
Тёмных ангелов дремлет хор.
Одевайся. Иди во тьму.
Метерлинка возьми с собой.
Синих птиц приучи к вину,
Вместо них говори и пой.
А когда обожжёт зима
Твои губы дыханьем стуж,
Я поверю в твои слова,
Я проверю сохранность душ.
Ни одной не сгуби вовек,
Ни одну не зови во тьму.
Просыпайся. Вот выпал снег.
Белый-белый. Перо к перу.
Сто двадцать первый
Небо лежит у меня в кармане.
Кто самый смелый? Иди, достань!
Звёзды мерцают в открытой ране.
Лают собаки. Молчит звонарь.
В чёрном пальто целый мир упрятан -
Кто самый меткий? Иди, возьми!
Сгинул во тьме и второй, и пятый.
Сто двадцать первый - вперёд смотри.
Братом ли был для тебя Сальери,
Был ли ты братом кому-то сам?
Белую скрипку, под вдох Гварнери,
Жёг ли ты в поле, как старый хлам
Лишь оттого, что не нёс в кармане
Бога и небо, и сотню звёзд,
Не прижимая ладони к ране,
Той, что болит по ночам всерьёз?
Кто самый смелый? Иди, попробуй -
Мир этот лунный заставь молчать!
Так натянул Страдивари струны,
Что этот век обречён звучать.
Только не каждый его услышит,
Только не каждый его поймёт...
Моцарт поёт и Гварнери дышит.
Сто двадцать первый молчит и пьёт.
Небо лежит у меня в кармане.
Эдда
К ноябрю наступает однажды такая ночь,
Когда ты понимаешь, что, в общем-то, не всесилен.
Не трави себя лирикой, истиной не морочь,
Им цена - десять талеров, двадцать прожжённых гривен.
Когда холод вползает в дом твой тугой змеёй,
Пробираясь под свитер тварью слепых и падших,
Я хочу одного: оставайся в ночи со мной -
Белым маленьким берегом, девой из Эдды младшей.
Это всё, что мне нужно, когда отцветёт кипрей
И накроет ладонь моя мир облетевший, серый.
Я скажу тебе тихо только одно: "Метель".
И пусть падают ангелы с неба без всякой меры...
