Живет в Санкт-Петербурге (Россия).
Запонка
Он о ней беспокоится: "Ела ли? Поспала?"
И у них на двоих все вылазки и дела.
Но однажды чашка падает со стола
И с ухмылкой молнии ночь вторгается грозовая,
До рассвета сентябрьский дождь штурмуют трамваи
Влажно-мятый шёлк разрезая напополам.
А с утра он замкнут. На кухне сидит один.
Сердце в оспинах, запертое на карантин
Права голоса лишено.
"Я решил, прости.
Ты ведь чувствуешь, что-то не клеится, как ни бейся?.."
Бесконечного одиночества рельсы, рельсы
Убегают в её ямочку на груди.
И она кивает (кажется - это бред,
Ведь они касались друг друга так много лет,
Посчитай витки!..)
Из трещинок на коре
Вытекает живица. Листья кружатся в вальсе.
Сколько ты корнями наживо не сплетайся
В мире всё не навечно, конечно, нет.
И они какое-то время ещё летят,
Но потом кончаются силы, искра, заряд,
И приходит зима - небритый старик-маляр,
И закрашивает дома и планы слепяще-белым.
"Мы дошли. Вот только жалко, что до предела" -
Они оба понимают - не говорят -
Просто жизнь открывает большой чемоданный рот,
И в него отправляется (страшно) : за годом год,
Смятый край простыни, попадание мимо нот,
И смешная привычка друг друга кормить черешней.
(И она опять отмечает: "Наверно, брежу...".
Но уже понимает - всё без толку. Он уйдёт.)
Наконец всё сложено, съёжено, не суще...
...Но из стопки дней, чудачеств их и вещей,
Вылетает - катится прямо в щель,
Диверсант, лазутчик, плевавший на все "не вправе" -
Голубая запонка. Жалко её оставить -
Твой (её) подарок на день рождения... и вообще...
Они вместе ищут. Лазают под кровать,
Подвигают шкаф: "Вот глупая голова,
Вновь виском о дверцу... поцеловать?.."
И бросает смычок мир, уставший играть в миноре.
И они в себя приходят, как после кори,
Растеряв все навыки и слова.
Отступают войска - тяжёлые времена,
Не забыто главное - тайные имена,
Так когда-то уже начиналось - был он, она...
И коварная запонка смотрит весёлым глазом,
Так довольна сейчас, что отыщут её... не сразу.
И "навечно", конечно, есть.
Впереди - весна.
* * *
Человек лежит в темноте что густа и волгла,
Как изнанка земли, или зимних небес язык.
Человек не кричит, не плачет, не воет волком
Человеку давно так плохо, что он привык.
И текут под веки сюжеты от Сальвадора,
Или Босха, (и как вмещает их голова?)
У него наяву - завявшие помидоры,
И погибшие в первых заморозках слова.
И склоняется безнадежье как можно ближе,
И цепляет зрачки на взгляда стальной крючок.
Очень жалко птенцов. Неужто никто не выжил?
Ну-ка я похожу с фонарем, поищу еще.
А потом в груди где только что бил набатом
Прошлогодний гром, и молнии жгли до искр,
На остывшей почве находится вдруг... крылатый
Теплый, полуживой, из вымерших тварей, из
Тех времен когда еще было - звучало- слово.
Человек подставляет ладони, не верит сам
В то, что это возможно - рождение, вспышка, снова
Голубая весна, любимые голоса.
А пичуга уже вьет гнездышко в изголовье,
С хрустом вечные льды зимы исчезают с карт...
Человек размыкает губы, плюется кровью
Начинает петь.
И на голос приходит март.
Островитянка
Апостол Михаил - ладонь его - апостроф,
Вновь говорит что суд пока не про меня.
А если надо жить - я поплыву на остров,
Где глупые мечты еще меня хранят -
Ранимой, раз-два-три -
Любимой - три, четыре,
Я там могу собой, и прежней, и твоей...
А здесь - пустые дни в заброшенной квартире.
Заброшенной - куда? На лунный диск, ей-ей! -
Не зря же тут темно, в окошках непогода,
Пустыня впереди, и взгляд искать устал
Хоть камешек, хоть знак, хоть след от лунохода -
А чтобы кто живой - вообще, увы, мечта.
На острове - не так. Там чай лимонный в чашках,
Веранда и луна ломтем тирамису,
И островная я крапивную рубашку
Плетет, и говорит - "Спасу его, спасу..."
А стебли пальцы жгут, топорщится изнанка,
Но вера в ней сильна - и в сказку, и в рассвет.
Неужто я была тобой, Островитянка?..
Посмотрит мне в глаза
И не узнает, нет.
О себе
Родилась и живу в Санкт-Петербурге. Влюблена в свой город, временами пишу ему стихотворные признания в любви. Мне кажется, у нас всё взаимно.
По специальности я копирайтер - автор текстов для интернет порталов. Ещё у меня бурная лично-творческая жизнь, полная разнообразных проектов. А когда находится свободное от всего этого время - а особенно когда не находится, - я рифмую всё, что нашептал мне окружающий мир и все смежные миры, откуда долетают сигналы - как парашютики июльских одуванов.
Публиковалась немного в бумажных изданиях и - последние пару лет - много и часто на интернет площадках.
Мне важно делиться тем, что мне дорого, интересно и даже - больно (может мне - больно, я скажу - а кому-то с похожей на мою сказкой возьмёт да и поможет) .
Вы же помните, как было у Марины Цветаевой? - "Но в конце концов любить и не говорить – разорваться." .
Вот по этому принципу я и живу.
