Владимир и Вадим, уверенно продвигаясь каждый по своей стороне конкурсной улицы «Одна шестнадцатая», добрались до ее конца...
Владимир Гутковский – Вадим Герман
Кубок мира – 2013. Одна шестнадцатая. «Анализ - прогноз».
«Левая, правая где сторона…»
Владимир и Вадим, уверенно продвигаясь каждый по своей стороне конкурсной улицы «Одна шестнадцатая», добрались до ее конца.
И уперлись в стену, на которой увидели следующее объявление:
«Оргкомитет планирует объявить итоги 1/16 финала конкурса не позднее 10 декабря 2013 года (23:59 по Москве)…».
Так что, пока вы читаете представленный вашему вниманию обзор, они вновь и вновь перечитывают упомянутое объявление, пытаясь понять, к чему бы это.
Замечания от В. М.
Я хотел для сокращения общего объема обзора убрать полные тексты конкурирующих стихов, но некоторые читатели высказали мнение, что им это помогает ориентироваться в изложении.
И я их оставил. И полные тексты, и читателей, за них ратующих.
И еще мне показалось, что вторая половина одной шестнадцатой посильнее первой будет.
В целом. Несмотря на это я сначала отнесся к текстам, ее составляющим, более скептически. Видно, очерствел сердцем. Но ближе к концу снова отмяк.
9 пара (обозревает Владимир Гутковский)
Конкурсное произведение 139. "На порубежье веры"
Конкурсное произведение 19. "Заблудившийся автобус"
Напоминаю тексты.
На порубежье веры...
На порубежье веры, на побережье слёз
волны швырнут на берег заданный им вопрос.
Волны не могут вспомнить то, чего нет нигде.
Камушки на ладони. Отблески на воде.
Нет больше лилий белых, плавает палый лист.
Там, где дрозды звенели, только борея свист.
Тот, кто услышать сможет голос без тени лжи,
выйдет к своим, но всё же в них обретёт чужих.
Жёлтый цветок к разлуке. Жёлчь, безнадёжность, боль.
Пижма, адонис, лютик, донник, желтофиоль –
много потомков солнца было в моём венке.
Тонкая радость рвётся. Не разделить ни с кем.
Лёгкость любима всеми. Пусть! Не предам тоску.
Бродит подросток-эмо. Кажется, это Скульд.
Что позабыла норна в стылом краю осин?
Ищет девица в чёрном брошенный Иггдрасиль.
Где же рука господня? Жажда горит огнём.
Стать бы водой холодной, стать бы реке роднёй,
нянчить ручьи и ливни, стебли подводных трав.
Только мне слишком длинен гибкий речной рукав.
Надо вернуться к людям, надо идти на свет.
Думалось, легче будет? Правды без боли нет.
Люди впадают в старость. Годы впадают в Стикс.
Только принять осталось. Ну, а приняв – простить.
Заблудившийся автобус
Автобус хромает на заднее правое –
я чувствую каждую кочку и рытвину.
Вдоль вечного тракта меж кривдой и правдою
везёт нас водитель маршрутами скрытными.
Везёт в Скрымтымным, где просили о помощи,
везёт в Дырбулщыл, где дырявые пастбища,
везёт в Бобэоби, что губы припомнили,
везёт в Лукоморье – пирком да за свадебку.
И странные виды в окошке проносятся,
и мысли родятся невинно наивные,
и, если пенсне не сползло с переносицы,
увидишь картины завидные дивные:
корзины с капустою краснокочанною,
на раз превращенье духовного в плотское,
мартышку Крылова, собаку Качалова,
февраль Пастернака, скворца Заболоцкого.
Полно контролёров на душу поэтову –
порой позавидуешь ранее вышедшим,
ведь цель путешествия многим неведома,
а цену билета объявят на финише.
Общая характеристика
Очень доброжелательные отзывы комментаторов у 139-го.
И многочисленные – у 19-го.
Мое мнение на предварительном этапе.
№ 139:
«…«Пижма, адонис, лютик, донник, желтофиоль…» из гербария совсем другого автора. Но для него этот текст совсем не характерен. Значит, автор совсем другой.
Но то, что было бы хорошо для автора, которого я имею в виду, у этого звучит еще лучше.
Заслуживает».
№ 19:
«И этот текст мне хочется видеть на следующем этапе.
Причины очевидны».
Вот что подумалось при перечитывании.
«… порубежье …».
Избранный ритмический рисунок текста оставляет ощущения его ладности и складности.
В нем вроде бы все правильно и поэтически достойно.
Но вот что говорит сам автор: «Легкость любима всеми!».
Не тот ли этот случай, к которому подходит выражение «ненароком правдой обмолвиться»?
И хотя потом, сразу же и встык следует: «Пусть! Не предам тоску…», но мне такое восклицание кажется довольно декларативным.
Финал же вообще балансирует на грани провозглашения банальностей.
Резюме: при перевешивании у меня стрелка на весах остановилась на более низких показателях.
«…автобус»
Очевидно, что текст задумывался как развернутая аллегория.
Разнообразные культурные отсылки и аллюзии, обращения к вечному и нетленному.
Трасса известна: «…Вдоль вечного тракта меж кривдой и правдою везёт нас водитель маршрутами скрытными…», и во многом предсказуема.
Тут и разнообразные Скрымтымнымы, Дырбулщылы и Бобэоби (правда, Луморье несколько выпадает из этого ряда).
И чеховское пенсне, и качаловский Джим, и прочие литературные персонажи.
Короче: «…на раз превращенье духовного в плотское…».
Ну, и что в итоге? «…порой позавидуешь ранее вышедшим, ведь цель путешествия многим неведома, а цену билета объявят на финише».
Это-то понятно. Это мы и раньше знали.
Может, и неплохо, что «Полно контролёров на душу поэтову…»?
Из обозревателя контролер так себе и на многое он претендует.
Но и этот текст при перечитывании несколько снизил свое воздействие на меня.
Батл цитат
«… порубежье …»
Следующие цитаты проходят по разряду «поэтичности»:
«Нет больше лилий белых, плавает палый лист.
Там, где дрозды звенели, только борея свист.
«… нянчить ручьи и ливни, стебли подводных трав.
Только мне слишком длинен гибкий речной рукав…»
«Жёлтый цветок к разлуке. Жёлчь, безнадёжность, боль.
Пижма, адонис, лютик, донник, желтофиоль –
много потомков солнца было в моём венке.
Тонкая радость рвётся. Не разделить ни с кем…».
А вот эти носят уже более философский характер:
«Тот, кто услышать сможет голос без тени лжи,
выйдет к своим, но всё же в них обретёт чужих…»
«Где же рука господня? Жажда горит огнём.
Стать бы водой холодной, стать бы реке роднёй…»
«Надо вернуться к людям, надо идти на свет.
Думалось, легче будет? Правды без боли нет…»
«…автобус»
Большую часть цитат я уже привел. Вот еще несколько.
«Автобус хромает на заднее правое –
я чувствую каждую кочку и рытвину…»
«И странные виды в окошке проносятся,
и мысли родятся невинно наивные…»
Мои симпатии
Мне кажется, что оба этих достойных текста обладают равным количеством достоинств. Это же относится и к их недостаткам.
Предпочесть какое-либо из них, не берусь.
Мой прогноз
50 на 50
10 пара (обозревает Вадим Герман)
Конкурсное произведение 156. "Гойя"
Конкурсное произведение 200. "Сан Палыч"
Оба стихотворения попали в мой список. Несмотря на. И в том, и в другом стихотворении есть небрежности. В первом стихотворении – «hojas»,во втором – «ошибшихся». Но это, так, мелкие придирки…
Попытаемся посмотреть несколько глубже…
"Гойя"
Невозможно, конечно, забыть и не вспоминать стихотворение Вознесенского. Но. Тот «Гойя» трагичен, переполнен ужаса, страшен. Резкие, жесткие образы стихотворение переполняют, бьют открыто. Здесь – намек. Здесь – тень кошмара, abyssus abyssum invocat, но самой бездны не показано, есть только оставшийся в «страшном вчера» Гойя. Старый, измученный, вздрагивающий «от стонов больничных коек». Он стал частью ада, он застрял «во вчера», он «видит – другое, совсем другое». А не была ли та преисподняя бредом его воспаленного разума? «Сон разума рождает чудовищ» (с). Мир существует только потому, что мы его осознаем, и, может быть, все вокруг – порождение фантазий нашего мозга? Или – не нашего? Страшно жить в мире Гойи, в мире Босха, не хочется этого, забыться, заснуть, не видеть Гойю, не слышать Гойю. Видеть – засеянное хлебом поле, ощущать ветер, пропитанный запахом марципана, слышать – бодрые песенки. Стать птицей. Уйти с протяжным курлыканьем в небеса, протяжным кличем вспомнить – Гойю…
"Сан Палыч"
В стихотворении привлекает идея. Кто такой Сан Палыч – решать каждому читателю, ангел ли, сосланный на землю, просто человек – не настолько это важно, главное – он работает врачом–гинекологом, важно, что он убивает и помогает появлению на свет. И если второе радость, первое – мука. «Личное кладбище» продолжает пополняться черными камнями; благодарность за помощь – легковесна, как белые перышки. Он не ропщет, он только просит – «Отче, если пора – забери меня в ночь на нечётное!». За силой идеи стихотворения как-то остались без внимания несколько деталей.
«Под заказ убивает плоды человеческой слабости».
Вот как. Действительно киллер – убивает под заказ, не по своему желанию. Убийца по найму. Чтобы хорошо делать свое дело, надо быть спокойным, отстраненным, без лишних эмоций. Убивает «плоды человеческой слабости». Не просто «плод», а «плод слабости» - не глупости, нет. «Десантирует в небо» тех, кто случайно ошибся адресом, того, кого не ждут и не хотят, как посылку с неправильно записанным адресатом. И тут же автор спорит с собой: «обрекая на муки овечек, ягнят – на молчание».
Все-таки – обрекая на муки. Сравнимые с муками Сан Палыча? Ягнята –жертвенные? Во имя чего? Во имя исправления ошибок, сделанных по слабости? Вопросы…
Вторая строфа стихотворения показалась слабее первой, «междумирные ворота» - выглядят несколько…двусмысленно (верю, автор, Вы не хотели этого!), «досрочно стремящихся» - как-то не очень ловко.
«…помогает войти задержавшимся – голым, беспомощным –
чтобы встретились с тем, кто мечтает об их появлении..» –
как-то прямолинейно, слабее, имхо, чем первый катрен…
«В воскресенье Сан Палыч приходит домой, напивается
вычищает карманы: из правого – белые пёрышки,
А из левого – чёрные камни для личного кладбища…
«Отче, если пора – забери меня в ночь на нечётное!»»
В Воскресенье? Только лишь – в выходной день? «Вычищает карманы» – очищается? Про легковесные перышки и тяжелые камни я уже сказал, про негамлетовское смирение «чашу эту мимо пронеси» (с), сказал тоже…
Стихотворение, о котором спорят – достойно дальнейшей долгой жизни, правки – дело наживное, я бы посоветовал Автору переработать второй катрен, сделать его более плотным, менее очевидным, исправить досадный ляп, и тогда… Возможно, это будет еще более эмоциональное произведение.
Мои симпатии и прогноз – 60/40 в пользу «Гойи»
11 пара (обозревает Владимир Гутковский)
Конкурсное произведение 186. "Покидая Вавилон"
Конкурсное произведение 237. "Суд"
Напоминаю тексты.
Покидая Вавилон
В непосильные дни, дни любви, бесконечной тревоги,
Где тебя мне искать? Только в сон мой зайдёшь иногда,
Где ты робко ласкаешь смирённого единорога,
А под мочкою уха мерцает серёжка-звезда.
Прохожу виноградник, не здесь ли с тобой повстречаюсь?
Обовьёшь мою жизнь виноградною щедрой лозой.
Я иду мимо розы, и роза бутоном качает,
Чуть задетая каплей дождя, а быть может – слезой.
Вавилон зазывает, морочит, за полы хватает,
А над шумом и гамом – безмолвная кроткая высь.
Финикийские перстни, хитоны, шелка из Китая, –
Как же много всего, без чего я могу обойтись!
Шестиглавые звери, сирийские ткани, агаты,
Голоса лжепророков, послушные звону монет…
Я хочу позабыть мутно-жёлтые воды Евфрата,
Эти дни без тебя, эту башню, закрывшую свет.
От навязчивой яви хочу – не могу пробудиться.
И в прикрытых усталых глазах – мельтешение лиц.
Город пуст без тебя… В небесах одинокая птица…
Город пуст, как пустые глаза вавилонских блудниц.
Белый агнец пылает в костре, поднимается пламя,
И… мрачнеют жрецы, изучая оттенки огня.
Я ловлю твоё имя в гудящем вечернем бедламе,
Я ловлю жадным сердцем, и нежность сжигает меня…
Суд
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
И. Бродский
Но пока не начнешь видеть сны на чужом языке,
То не можешь назваться ни франком, ни готом, ни галлом.
Кто-то тихо прошел, не оставив следов на песке.
Кто-то тихо сказал, что великое – в малом.
На рассвете вселенная сходится в каплю росы,
На прозрачных боках изгибаются сосны и дюны.
Кто-то бродит с сетями по краю песчаной косы,
Кто-то смуглый и юный.
Время – то же, а небо и море как будто не те,
И прибой, полирующий скалы, уж слишком проворен.
Истончается свет. Колокольчик звенит в пустоте,
И пейзаж иллюзорен.
Вот на горб перевернутой лодки садится Рыбак
И катает на пальцах меж прочих балтийских диковин
Наши души размером с янтарь или старый пятак –
Просто гальку в ладони.
Запусти нас, Рыбак, поплясать на соленой воде;
Посчитаем круги – верно, будет не больше девятки.
Кто бы знал, что так тихо и солнечно в этом суде,
И прибой лижет пятки.
Но внезапно туманится взгляд, и сжимается грудь,
И волна обращается к слуху печальней и глуше.
Не хотят на балтийской воде ни плясать, ни тонуть
Невесомые души.
Общая характеристика
К 186-му немногочисленные комментаторы отнеслись весьма скептично.
К 237-му – куда более благосклонно.
Мое мнение на предварительном этапе.
№ 186:
«Библейские мотивы, воспроизведенные со знанием разнообразных реалий и проникновением в их суть. Но «Песнь песней» все равно круче. Или привычнее».
№ 237:
«Хотя и не оставляет ощущение, что текст написан под конкурс, но в целом он состоялся…».
А если вдуматься?
«…Вавилон»
Пронзительный лиризм этого текста все-таки достиг моего очерствевшего сердца и вызвал в нем сочувственный отклик.
В этом стихотворении органично переплетаются древняя бутафория с самыми современными, сиюминутными переживаниями.
И не бутафория совсем, хотя в ней, наверное, можно обнаружить и фактические ошибки.
И не сиюминутные – вечные. На все времена.
«Суд»
Несмотря на «бродский» эпиграф, не считаю этот текст всего лишь перепевом.
Он далеко ушел от цитируемого первоисточника.
И образы, и интонации в нем свои, незаемные.
И воспринимаю я его уже безотносительно к конкурсу.
А просто как стихотворение, которому сопереживаешь и соучаствуешь в нем.
Повысился, повысился градус моего восприятия.
Вот что значит не беглое чтение.
Батл цитат
«…Вавилон»
И это все о ней:
«…Только в сон мой зайдёшь иногда,
Где ты робко ласкаешь смирённого единорога,
А под мочкою уха мерцает серёжка-звезда…»
«Я иду мимо розы, и роза бутоном качает,
Чуть задетая каплей дождя, а быть может – слезой…»
«Я ловлю твоё имя в гудящем вечернем бедламе,
Я ловлю жадным сердцем, и нежность сжигает меня…».
«Суд»
Та самая своя интонация:
«Но пока не начнешь видеть сны на чужом языке,
То не можешь назваться ни франком, ни готом, ни галлом…»
«Время – то же, а небо и море как будто не те,
И прибой, полирующий скалы, уж слишком проворен…»
«Запусти нас, Рыбак, поплясать на соленой воде;
Посчитаем круги – верно, будет не больше девятки…
«Не хотят на балтийской воде ни плясать, ни тонуть
Невесомые души…».
Мои симпатии
И опять я как тот осел перед двумя охапками высоких чувств.
Мой прогноз
50 на 50
12 пара (обозревает Вадим Герман)
Конкурсное произведение 189. "Забытый"
Конкурсное произведение 195. "Случайное воспоминание"
В этой паре – стихотворение, которое понравилось, с тем, которое на первом этапе не произвело должного впечатления. Попробуем разобраться.
"Забытый»
Во-первых, хочу поблагодарить Наталью Айманову за блестящее прочтение стихотворения. Очень тонкое, точное прочтение. Во-вторых…Мне трудно разбирать этот стих – настолько я им очарован. Тут просто слышится мурчание, чудится волшебство. Стихотворение притягивает к себе, как наверное, притягивают к себе эти мягкие, теплые, своенравные волшебники.
Автор сотворил чудо со словами – он оживил их. И ведь – ни одного слова лишнего, ни одного необязательного! Вот такая получилась нежная западня.
Что приятно – это стихотворение можно прочитать ребенку – и он поймет, Прочитать взрослому – и он улыбнется. Стихи, которые вызывают доброту – дорогого стоят.
«А вас всё нет. Темнеют крыши,
Луну – и ту погрызли мыши,
И крошки звёзд шуршат всё тише…
Лишь темнота и маета.
Я вечно жду вас у порога.
Как не погладить хоть немного
Такого нежного, незлого,
Такого мягкого кота?»…
Как не отдать свои симпатии такому стихотворению, такому коту?
«Случайное воспоминание»
Перечитал, откинув все предыдущие впечатления…
Ритмика стихотворения захватывает. Рифмы – интересны. Вообще, очень профессиональное стихотворение, «смычка швов не … видна». Вполне достойно попадания во второй тур. Но отчего-то – душевное отторжение. Как будто кто-то чужой, взрослый и снисходительный, рассказывает тебе, как было на самом деле, а ты, в стыде, отчаянно споришь: «нет, все было лучше», в душе осознавая, что он, конечно, прав, но правота не твоя, правота – чужая… Бередят душу такие стихотворения. Отмечаю мастерство, но принять и полюбить этот текст я не смогу. Простите, автор.
Отдаю свои симпатии тексту-антиподу – 60/40.
13 пара (обозревает Владимир Гутковский)
Конкурсное произведение 223. "Листопад"
Конкурсное произведение 114. "Дорожное"
Тексты.
Листопад
ветер пытает у осени подноготную,
скоро откроется – голая до неприличия,
правда как дисциплина, и ежегодная
штудия заданной темы, найди отличия
миг обрывается так, леденея прожилками,
он, ослепленный, погаснет в тоннеле облачном,
робко, на ощупь, до середины прожили мы,
насобирали камней, разложили по полочкам
сумрачный лес осыпает листы больничные,
бланки, билеты, за свет и тепло квитанции,
выучили неплохо предмет цикличности,
вымучили на пару урок константности
осень верна себе, потому что подлинна,
правда невыносима, как боль подлИнная,
небо курлычит о том, что карета подана,
и подбивает закат пернатыми клиньями
осень сгорает как ведьма и дымными космами
вьется тепло ее над городами потухшими,
каждое тело будет однажды опознано –
небесное и земное – родными душами
миг обрывается с ветки и, падая, кружится,
есть красота неземная в его падении,
выпишет в канцелярии с нимбом служащий
справку о смерти, свидетельство о рождении
Дорожное
…а за окном – берёзово. Шпалы – чересполосицей.
Небо играет красками щедро и нараспев.
Сумерки гонят с пастбища рыжее стадо осени.
Даль убегает в прошлое, выдохнуть не успев.
Только прикосновение, только намек – не более…
Тянется-канителится времени волокно,
зыбится послесловием чеховской меланхолии…
Желтый зрачок прожектора высветил полотно.
Беглый этюд – плацкартное: рыжий трехлетка с яблоком.
Ложка по подстаканнику бряцает бубенцом.
На незнакомой станции суетно, как на ярмарке.
Пахнет капустой квашеной, бочечным огурцом.
Можно дышать, как дышится… или парить, как движется.
Можно сказать, как выдохнуть – шелестом-ветерком.
Только вот слово «Родина», в общем-то, слишком книжное…
лучше бы – полушепотом, тающим сквозняком.
Бродят слова ненужные (вроде письма с оказией) –
то ли уже на подступе, то ли еще в пути …
– Вяленым рыбным Севером, спелой арбузной Азией,
мокрым хохлатым Питером
встреть меня, приюти...
и посмотри доверчиво… и обними по-дружески…
пусть себе паутинится медленной речи вязь.
Будь ты слегка подвыпившей, луковой и простуженной…
Знаешь, и пуповинная недолговечна связь.
Вижу – на шею времени кольца легли годичные.
Вижу как из дорожного старого рюкзака
волком глядит предательство паспорта заграничного
с ужасом обреченности вечного чужака.
Общая характеристика
223-е вызвало среди комментаторов доброжелательный и подробный разговор.
114-е – очень доброжелательный и не менее подробный.
А я тогда написал:
№ 223:
«…«… боль подлИнная …». В смысле, подлючая? Подлянку кинувшая?».
№ 114:
«Высококлассный текст. На всем своем немалом протяжении, от начала и до конца. Хочется перечитывать его (даже вечно «цейтнотному обозревателю»). И находить, и смаковать… Без малейшего сомнения рекомендую в следующий этап».
Теперь же скажу следующее.
«Листопад»
Текст, безусловно, обладает определенными достоинствами, но при перечитывании некоторые поэтические формулировки уже кажутся мне довольно натужными: «правда как дисциплина, и ежегодная штудия заданной темы», «выучили неплохо предмет цикличности, вымучили на пару урок константности», «выпишет в канцелярии с нимбом служащий справку о смерти, свидетельство о рождении»…
Нет, что хотел сказать автор, я понимаю. Но этим высказываниям, на мой взгляд, недостает естественности и раскрепощенности.
«Дорожное»
А эту песню я готов слушать и слушать. От начала и до конца.
Пусть некоторые обороты и вызывают сомнения.
Но от своего первоначального впечатления не отказываюсь.
Нет сил отказаться.
Батл цитат
«Листопад»
«…ветер пытает у осени подноготную,
скоро откроется – голая до неприличия…»
«…небо курлычит о том, что карета подана,
и подбивает закат пернатыми клиньями…»
«…осень сгорает как ведьма и дымными космами
вьется тепло ее над городами потухшими…»
«…миг обрывается с ветки и, падая, кружится,
есть красота неземная в его падении…».
«Дорожное»
Здесь можно привести почти весь текст, но ограничимся:
«Сумерки гонят с пастбища рыжее стадо осени.
Даль убегает в прошлое, выдохнуть не успев…»
«Только прикосновение, только намек – не более…
Тянется-канителится времени волокно,
зыбится послесловием чеховской меланхолии…»
«Бродят слова ненужные (вроде письма с оказией) –
то ли уже на подступе, то ли еще в пути …»
« Вяленым рыбным Севером, спелой арбузной Азией,
мокрым хохлатым Питером
встреть меня, приюти...»
«…и посмотри доверчиво… и обними по-дружески…
пусть себе паутинится медленной речи вязь...»
«Вижу – на шею времени кольца легли годичные…».
Мои симпатии
Пусть дорога подходит к концу, но я на «Дорожной» стороне.
Мой прогноз
40 на 60
14 пара (обозревает Вадим Герман)
Конкурсное произведение 230. "К*** (Представь: зима...)"
Конкурсное произведение 150. "Остынет ветер, сдует мошкару..."
"К*** (Представь: зима...)"
Попробуем разобраться.
«...Представь: зима, и хнычут в подворотнях
Невидимые детские коты,
Замученные бременем икоты.»
Образ яркий. И детские крики котов и заклинание «Икота-икота, перейди на кОта…» Говорят, икота начинается тогда, когда кто-то вспомнил… Я в ожидании продолжения образов, дальнейшего действа.
«А небеса бескровны и пусты,
И ветер шастает в одном исподнем,
Вздымая многочисленные трубы,
Врываясь шелестением страниц
В одежды вечных странников и странниц;»
Стоп. Автор, Вы куда котов дели, кто Вас вспоминал?? Оборванный образ, Вы перескочили! Вы меня обманули!
И уже, настроившись на одну волну, я с недоверием гляжу на ветер, который мало того, что «шастает» в одном исподнем (зимой!), он еще и забирается в одежды странников и странниц! А «странницы» - зачем? Мне казалось, что одним, первым словом можно обозначить путешественников обоего пола… Значит – для рифмы и игры слов – «страниц-странниц»?
Грубо сшито, опять Вы меня обидели….Я могу простить Вам «Вздымая многочисленные трубы», хотя эпитет многочисленные – здесь необязателен, и, хотя «ветер воет, как в трубе», но «вздымая»– пожалуй, очень сильное поэтическое преувеличение. Но простительное.
«Непризнающий святости границ –
Что он Гекубе? Что ему Гекуба?
Вот так и я»
К первой строчке отрывка претензий нет, спорить не о чем, «святость» границ – должно быть, высказана иронично…Но вот Гамлетовские вопросы у ветра – как-то не вытекают из смысла предыдущих строк. Тем более что в русской традиции, как раз, ветру есть дело: вспомним Ярославну, царевича Елисея…
«Вот так и я» - ЛГ «шастает», вздымает трубы, врывается в одежды странниц? Шаловливо…
«Вот так и я. Позавтракаю, выйду,
Поёжившись, на улицу; потом
Спущусь в метро, пропахнувшее потом
И тяжестью несбывшихся истом,
И где порой смотреть на лица стыдно…»
После романтичного ветра действия герой стихотворения действует как-то приземлено, даже нарочито приземлено. А вот «Несбывшиеся истомы» - это, конечно, те ещё истомы. Заключительная фраза отрывка при этом – опять, почти гамлетовская фраза.
«Зато тепло, а ветер прост и ясен,
Как третий слив домашнего вина.
Горя огнями, движется лавина –
Возможно, это новая весна
Приходит. И уходит восвояси.»
Сравнивать поезд с лавиной – может быть; с весной, которая приходит, постоит две минуты и уходит восвояси - имхо, очень смело…
«А я стою крючочком на бумаге,
И ты представь: душе покоя нет,
Еще немного – и она воспрянет
Безудержным узором на стене;
Что мне она? И что я ей, мой ангел?»
В метро порю, да, буквой «зю», но вот то, что душа при этом может воспарить – не верю! А вот узором на стене – может быть, наверное…
И еще вот: перекличка с Гекубой, «что ЛГ до души, и что душе до ЛГ», у меня лично вызвала недоумение – тяжело быть…бездушным…
«Ну не сердись! Я нынче невозможен,
И ветер бродит в глупой голове,
И рвутся корни в каждом третьем слове,
Калеча недописанный ответ
И смыслы жизни зло и тщетно множа.»
Мне кажется, я слишком суров к автору стихотворения… Адресат стиха, не сердитесь, стихотворение автор поправит, перепишет, быть может, и все у вас будет нормально! Незачем зря множить «смыслы жизни», все это – тщетно…
«Остынет ветер, сдует мошкару..»
Это стихотворение не попало в мой список из-за его ограниченности 32 текстами. Первоначально решил, что разбирать это стихотворение не стоит, для себя решив, что это - элегия. «Элегия (греч. elegeia, от elegos — жалобная песня), литературный и музыкальный жанр; в поэзии — стихотворение средней длины, медитативного или эмоционального содержания (обычно печального), чаще всего — от первого лица, без отчётливой композиции.» (с) Есть все признаки – медитативное эмоциональное содержание, плач, печаль. Обратил внимание: Ветер - остынет, сдует, душа - укатится, сгинет, орава птиц – горланя и скуля, земля – изрыта, обездвижена. Все, к чему прикоснулся автор в первом катрене, производят печальные двойные действия – автор усиливает воздействие на читателя. И образы, которые действуют – архитепичны – ветер, душа, земля, птицы…Печальный настрой произведен. И заключительная, она же втора, строфа: звезда, вода, степь, трава – в своей логике продолжение первой. Но – стоп.
«и некому командовать "ать-два"».
Вернемся к начальной строфе…
«изрыта, обездвижена земля.
и вот в дыму, горланя и скуля —
жестоких птиц голодная орава»
Так это поле боя!…Жестокие птицы – вороны; скулят они – оплакивая погибших; земля изрыта не пахарем, обездвижена не наступающими морозами – земля убита. И убитым все равно – вода ли на кожу; «куда тебе — да всё равно куда» - в ад ли, в рай; « звезда тебе — и ладно, что звезда»… «Гори, сияй, моя звезда»? (с)
А знаете, это стихотворение мне напомнило другой стих – «...в ожидании боя юная смерть... на венок косила ромашки...»
..остынет ветер, сдует мошкару.
и, пуговицей с ворота, к утру,
укатится душа и сгинет в травах.
изрыта, обездвижена земля.
и вот в дыму, горланя и скуля —
жестоких птиц голодная орава.
куда тебе — да всё равно куда.
звезда тебе — и ладно, что звезда.
звезда, вода, плеснуть воды на кожу.
и некому командовать "ать-два",
и только степь и поле и трава...
а с той, в траву упавшей — как же, что же...
Мои симпатии и мой прогноз: 30/70 в пользу «…остынет ветер…»
15 пара (обозревает Владимир Гутковский)
Конкурсное произведение 279. "Московское море"
Конкурсное произведение 18. "С ее приходом..."
Тексты.
Московское море
Когда этот мир выцветает, становится желто-серым,
она говорит «бывает», а он ей в ответ «наверно».
Она говорит «проходит», а он ей в ответ «наверно»,
и чинит свой пароходик на море, где-то под Тверью.
А ей и в Москве не скучно. Пока дождь танцует джигу,
на мягкой диванной суше она загорает с книгой.
Паркетные волны стонут, по ним проплывает бригом
бамбуковый чайный столик времён китайского ига.
Куда-то под Тверь с тревогой уносятся крики чаек -
они поделить не могут остатки печенья к чаю.
Она к середине пьесы не помнит, что там в начале
и думает: интересно, а как он по мне скучает?
В гостиной стихает ветер, запутавшись в длинной шторе.
А что он теперь ответит, причалив к ней в коридоре,
когда его пароходик, пускай на одном моторе,
вернется в тихие воды её Московского моря.
С ее приходом...
С ее приходом вечер перестал
быть томным, став двухтомным. В темноте
светился, как магический кристалл,
аквариум без рыб, поскольку те
взлетели вверх икринками огня,
скользнув по ней, приветствуя меня,
переливаясь плавно и певуче
настолько, что кружилась голова.
И нам шептали на ухо беззвучья,
и от волненья путали слова.
А после мы лежали в тишине
лицом к лицу. И улица в окне
плыла, и фонари гляделись прямо,
и, как паук, спустившись по стене,
крестообразно тень оконной рамы
покоилась на нас и простыне.
И пробуя пространство на изгиб,
ватага электрическая рыб
на сумеречных комнатных форпостах,
оранжево светясь, как апельсин,
чертила «мене, текел, упарсин» –
не столько нас пугая, сколько воздух.
Общая характеристика
279 – комментаторы хвалят.
18-е – тоже. С некоторыми оговорками.
Мой предварительный вердикт.
№ 279:
«И это про любовь, но классом выше. Не любовь выше – про нее выше. Надо смотреть».
№ 18:
Разнобразные аллюзии известного многочисленны и бросаются в глаза.
Но в целом, мне кажется, этот пазл сложился.
Посмотрим еще раз.
«Московское море»
Эта лирическая история, изложенная внятным поэтическим языком, настолько достоверна, что не может не вызвать сопереживания.
То, что она не выдумана и не надумана, указывают, как говорится, привязки к местности.
То, что она по-настоящему поэтична, подтверждает ее увязка и с душой, и с опытом любого читателя.
«С ее приходом...»
Мне этот текст кажется еще более «бродским», чем все остальные «бродские» в этом Кубке. И я последний, кто воспримет это обстоятельство как недостаток.
Тем более что и индивидуальность автора не скрывается за узнаваемой манерой изложения, а обнаруживает себя вполне явно.
Слова струятся и сопрягаются, подчиняя себе и завораживая.
И, казалось бы, локальный сюжет тем самым приобретает такой объем и многомерность, которые присущи только настоящей поэзии.
Батл цитат
«Московское море»
«Когда этот мир выцветает, становится желто-серым,
она говорит «бывает», а он ей в ответ «наверно…»
«Паркетные волны стонут, по ним проплывает бригом
бамбуковый чайный столик времён китайского ига…»
«Она к середине пьесы не помнит, что там в начале
и думает: интересно, а как он по мне скучает?...»
«В гостиной стихает ветер, запутавшись в длинной шторе.
А что он теперь ответит, причалив к ней в коридоре,
когда его пароходик, пускай на одном моторе,
вернется в тихие воды её Московского моря…».
«С ее приходом...»
«… вечер перестал
быть томным, став двухтомным…»
«И нам шептали на ухо беззвучья,
и от волненья путали слова…»
«…крестообразно тень оконной рамы
покоилась на нас и простыне…»
«…чертила «мене, текел, упарсин» –
не столько нас пугая, сколько воздух…».
Мои симпатии
Мне оба эти текста настолько нравятся, что мой выбор в любом случае совпадет с решением жюри.
Мой прогноз
За чуть большую «приземленность»: 55 на 45
16 пара (обозревает Вадим Герман)
Конкурсное произведение 287. "Дядя Петя, ты теперь в раю..."
Конкурсное произведение 87. "Last Post"
В эту пару попали два стихотворения, которые я на первоначальном этапе по каким-то причинам не отметил. Что же – отмечу здесь, а вот буду хвалить или ругать – посмотрим…
«Дядя Петя, ты теперь в раю...»
Стихотворение симпатичное, образ умершего дяди Пети и его дальнейшая судьба – интересный ход.
«Дядя Петя, ты теперь в раю -
Дворником работаешь в Эдеме.
Ангелы и курят и плюют
Точно так же, как у нас в деревне»
Не знаю, кем работал он при жизни, но в раю – дворником. Возможно, при жизни он не просто подметал улицы, а был мастером своего дела, и продолжил это делать в Эдеме. Это было бы по-человечески справедливо – дать возможность продолжить то, в чем мастер, и на том свете. Тем более, что ангелы ведут себя не совсем как ангелы – и курят, и плюют…Видимо, у каждой страны своё персональное занебесье – и ангелы там соответствующие.
Начало стихотворения настраивает на несколько ироничный лад, но – такой ход автора, и мы идем в прочтении вслед за ним. Однако вслед идет часть текста явно лирическая:
«… Облака ухожены, умыты,
И плывёт осеннее «курлы»
Журавлей над родиной забытой,
Над твоим покинутым двором,
Над заросшим садом-огородом…
Небо умещается в ведро,
Вместе с солнцем расплескав всю воду…»
Журавли – устойчивый образ « а превратились в белых журавлей» (с), журавлиное «курлы» - звук печали, символ тоски, расставания. И вроде бы – в тему, но вот ирония Автора исчезает напрочь…Хорош образ неба в ведре, образ расплескавшего воду солнца, но вот – нов ли он? Скажу честно – встречалось. За большой грех не считаю, но – автор в этом не первый…
Читаем дальше:
«Я вчера продал твой старый дом
Дачнику с супругой - не жалею.
Лучше так, чем видеть за окном
Деревянный образ Колизея.
Дом не может жить без очага,
Без тепла людского он – руины.»
То есть, лирический герой жил по соседству со своим дядей, и после смерти его – продал дом дачнику, чтобы не видеть заброшенное строение, не бередить душу воспоминаниями. Отрывок не лиричный, не ироничный – просто спокойное повествование, объяснение – себе, читателю, и, наверное, чуточку – дяде Пете. Из, возможно, находок в этом отрывке – рифма «жалею - Колизея». Впрочем, из-за этой рифмы автор пожертвовал толикой смысла – Колизей все-таки, сейчас – руины, а был он не жильем – ареной….
Следом – опять две лирические (и довольно банальные, уж простите) строчки:
«С тополями шепчется река,
Журавли в закат уходят клином.»
И, окончание, точка, ударная часть стихотворения (ведь других ударных мест нет, верно?):
«Дядя Петя, не переживай,
Всё у нас наладится – поверь мне.
Ухнула испуганно сова -
Ты в раю, наверно, хлопнул дверью».
Меня, как городского жителя, заинтересовало: а что в народных приметах означает уханье совы? Ведь если Автор упомянул сову, значит, это недаром!
Вот что мне подсказал Гугль:
«Сова ухает среди домов – девушка только что потеряла девственность.
Если беременная услышит крик совы, у нее родится девочка.
Услышать сову днем - примета к несчастью.»
Не думаю, что автор думал про первую и вторую приметы. А вот третья … Не простил, видимо, дядя Петя лирическому герою!..
Как относится к стихотворению? Здесь и лирика, и ирония, и повествование. И все – не смешано, а как в слоистом коктейле, то есть – слоями. Не моё, простите, уважаемый Автор и уважаемый Воробейев! Не получилось у меня спеть гимн этому стихотворению…
«Last Post»
Знаете, не буду я разбирать это стихотворение. Не сомневаюсь в мастерстве Автора и в его желании показать ужасы войны, напомнить о том, о чем забывать нельзя. Это уже делали писатели потерянного поколения – Ремарк, Одилгтон… Можно, просто выскажу несколько мыслей?
Когда я читаю «Мой товарищ в предсмертной агонии…» я знаю – автор имел право написать ЭТО. Когда читаю – «Закройте глаза газет», понимаю, что Маяковский, на контрасте, мог ТАК написать, быть может. Здесь – нагнетание ужаса показалось чрезмерным. Это мое мнение, и оно не совпадает с мнением жюри Оргкомитета.
Второе. У Джона Александра Мак-Крея – 15 строк, здесь – почти поэма…
И еще. Да простит меня Автор, но … Если не ошибаюсь, союзные войска травили газом две недели, и они при этом держали линию обороны. Здесь финальная часть стихотворения как бы обрывает события одной ночью, далее - тишина …
«Полупрозрачной походкой неуставнoю
по облакам шагая, идёт трубач,
в небо летит и играет сигнал отбоя.»
В самом стихотворении автор не экономит время, здесь – сжал события двух недель до нескольких строк. Быть может, это придирки и мое восприятие этого незаурядного стихотворения,
О теме и героях... К стыду своему, имя Мак-Крея я узнал из этого стихотворения, имена Всеволода Багрицкого, Николая Майорова, Михаила Кульчицкого, Павла Когана, Георгия Суворова – из погибших, М. Луконина, Б. Слуцкого, Д. Самойлова, Ю. Левитанского, С. Гудзенко, А. Межирова, Ю. Друниной, Н. Старшинова, Н. Панченко, Е. Винокуров а, К. Ваншенкина - из выживших – я знаю, и знаю давно, знаю их стихотворения.
И мне ближе трагедия войны с позиции воевавших на наших фронтах, в Великой Отечественной. Мне могут возразить: Ипр – это бойня Первой мировой, это - начало массового уничтожения людей; могут сказать война – трагедия всеобщая. Но более далекий во времени и пространстве Хелмер не станет от этого ближе.
Простите. Брест и Сталинград, Курская дуга – для меня больнее.
Прогноз и симпатии, тем не менее – 30/70 в пользу «Last Post»
Реплика от Германа:
Обзоры 1/16 финала мы разобрали. Думаю, 1/8 поделим так же, с единственным изменением – я буду разбирать те стихотворения, которые разбирал Владимир Матвеевич, он – те, что разбирал я. В ¼, наверное, вернемся к привычному формату диалога. А пока что, «пусть победит сильнейший» !
И, выполняя обещания, пишу обзор по некоторым из тех стихотворений, что понравились, но, к моему сожалению, не прошли во второй этап…
