Самое интересное в критических обзорах — это зачастую даже не сами обзоры, а комментарии к ним...
Кто-то требует от шута горохового меня серьёзной критики (нет, спасибо, монументальных критиков на конкурсе вон сколько, а я такой один, цените меня полностью!). Кто-то требует от серьёзных критиков забыть вумные слова и стать проще.
Поневоле задумаешься: а чего вообще хочет автор от конкурса? Кроме вожделенных 500 евро? Честно говоря, я не верю тем, кто отмечал в опросе всякое высокодуховное вроде «конкурсы скрашивают серые будни». Они как минимум кокетничают!
На самом деле любой автор хочет, чтобы его похвалили.
Особо продвинутый автор хочет, чтобы критики угадали все его тайные желания и похвалили автора так, как хочется ему самому.
К чему я это подвожу: к тому, что за перловку тоже грех не похвалить! Во-первых, буду банален, смех продлевает жизнь. Во-вторых, почесать свою самооценку о чужие ляпсусы попросту приятно, и не говорите, что это я такой один, а вы никогда-никогда так не делаете...
Станислав СТРУЦИНСКИЙ
«И КАЖДЫЙ РАЗ ДАЮСЬ Я ДИВУ,
ЧИТАЯ КНИГИ ВНОВЬ И ВНОВЬ...»
Философия жызни
Такое впечатление, что иным поэтам очень-очень хочется если не быть, то хотя бы прослыть мыслителями, указующими трясущимся от нервного напряжения перстом на Всю Правду Жизни. Получается... что уж получается.
Картина маслом на гнилой стене
Забытого и ветхого чулана
Пророчески напоминает мне
Весь привкус одиозного романа
— а могла бы напомнить частичный привкус. Одну треть, например.
Разбитый кафель выжженной слюды
Морщинится среди белесой пыли.
Пропахли нафталинами следы
И в памяти в подробностях застыли
— автор как бы намекает нам, что одновременно не знает, что такое слюда, кроме того, что это очень красивое слово — и разбирается в органической химии достаточно, чтобы знать, что нафталины бывают разные!
Красивая обложка, «глянц» картонный — и глмур ещё!
Что, где и как, хотя, зачем?
Мы будем жить! И это главно!
- а вы говорите, «быть или не быть»! Это не главно! Фу быть такими скучными!
хочется из предательств всей обильности
вытянуть строгий, ровный по ткани лампас
— кто там хотел лепесинов в керосине? Вас переплюнули!
загоралось табло бы: "осторожно, фальша",
загоралось бы и потухало само собой
— предлагаю пойти путём интернет-слэнга и написать «фальшо».
Экзистенция проложена венами, словно водопровод,
по которому кровью по трубам течет душа,
на работу и в ночь, в какой-нибудь город, село
или бес стучится по стыкам и стенкам ее ребра,
иногда — утекает прочь в Украину или США
— наказать буржуинов рублём за воровство душ!
Где межа и где рот небо держит крепко, в стакан,
как атлант свои щеки и роль не выпуская из рук
из которых течет алкоголь, на чело святая вода
— (осторожно) среди этого набора слов правда был спрятан смысл?
Чтоб не связывать руки
Сомнений веревкой,
И во взрыве сверхновой
Не сгореть полукровкой
— истинным арийцем сгорать прикольнее?
Но словно кошка Шредингера, где я?
Куда исчезла, где опять была?
Где появлюсь я? В ком? Мне неизвестно.
Когда жива я? А когда мертва?
И кто там наблюдает сверху?
Или раздваиваюсь где-то я?
Все как-то странно, как-то зыбко, смертно:
Я - это я, или не я?
— (осторожно) для таких случаев у специальных докторов есть специальные таблеточки!
Поэты о поэзии
Я всегда удивляюсь — зачем вообще авторы посылают на конкурс стихи о поэзии? На что они надеются? В жюри сидят люди, убивавшиеся об поэзию многие годы, и эта тема давно уже набила им оскомину.
Я люблю читать стихи
Пушкина, Есенина.
А ещё люблю в тиши
Слушать я Бетховина
— эта авторесса, вообще-то, прекрасна вся. Куда там подзабытым сетевым прелестницам вроде Жанны Лохматовой или Бантиков-в-Слезах!
Быть может, как Высоцкий, как Есенин,
Люблю, живу... и смерти не боюсь
— экое самомнение!
мы сядем под конец, слов траву божественную руками загребая
и попросим вместе, что мы есть, что нас - учесть
— и после этого мне ещё будут говорить, что вопрос «что курил автор?» — неэтичен?
Кровь живая, капнув со страницы,
Станет в жизни вам проводником
— честно признаюсь: я бы испугался и вызвал полицию. Или экзорцистов.
Природа и пейзажи
Люди часто говорят, что поэты видят мир через какие-то свои особенные поэтические фильтры. Чаще всего об этом говорят сами поэты: надо же как-то самооправдаться!
Взнесенный хлыст обманчив, как погода
— не, ну я понимаю, что хлыстом можно ударить, а можно тупо пригрозить. Но почему погода-то? Я завис.
Воздух, странно неподвижен,
Загустел в чужие лица.
Их прищуренные взгляды
Выпил каменно и ровно
— а нечего помещать лиргероев в непереносимые физические условия!
Грибы там ссорились, галдели
— употребление таких грибов — это, вообще-то, статья!
Ты видел, как лучик крадется,
тебя цепляя и тень отбрасывая?
— лучик? Тень? Отбрасывая? Не, не слышали.
полакомлюсь багульником и кедром
узнаю вкус берёз
— а зубы не поломаются?
и как сама пыльца порой кружится
под стрелы певчих пчёл
— новое слово в инсектологии!
всем послевкусьем Мир в меня вонзится
по до сих пор
— ажно по самые помидоры!
радостно, это солнце жует ежа
— тут кто-то предлагал представить, что солнце проглотило ёжика. Я всё равно протестую против сей метафоры. Мне ёжика потому что жалко очень.
И окунувшись в небо голубое,
Увидеть духотворный звездопад
— искры из глаз, что ли?
Проморгался и от дерева
ходишь-ходишь как больной:
сивой тенью, чёрным клевером,
длинной красною слюной
— потому что надо было классически апстену, а не апдерево!
И пыль катилась по камням
— туда-сюда, как по рельсам!
И дышут они воздухом луны,
Отбросив все сосненья и тревоги
— поди подыши водородом и прочим гелием.
Вновь в ночь распахнуто окно...
Вновь полнолунное расцвете
— а вот веселящего газа на Луне точно не было.
Как могут наливать хлеба тугие зёрна
— откуда зёрна наливают хлеба?
Земляничной поляны оборванный запах сочится,
по течению губ рассыпается зёрнышек прыть
— и её изумрудные брови колосятся под знаком луны! (с)
Анатомия и физиология
Некоторые поэты, чаще всего, не слишком обременённые талантом и трудолюбием, любят говорить, что они мутанты. Или что поэзия — это тяжёлая болезнь. Читая некоторые стихи, я начинаю в это верить!
И зрачков голубых - поволока
— фотошоп!
Все труднее мне фокусировать
Взор, плохим алкоголем суженный
— метанол?
Ну а дальше, как обычно,
Так же, как у всех людей.
Всё прекрасно, всё отлично,
Вдруг родился сын Сергей
— ещё вчера ничто не предвещало, а сегодня внезапно родился.
Я в город Паневежис
Влетаю вся как есть
— а могла бы по частям.
А ноги уже не те, льют молоко все чаще
— автор, вы уверены, что это ноги?
Её маленький ротик,
Сращенный навеки с мобильным
— новые технологии не дремлют!
Вас было так много...Осталось так мало.
На пальцах руки есть пустые места
— голые пальцы — это так удивительно!
бабья грудь висит, как жбан
— цилиндрическая такая?
Волной накрыло её шею,
И понесло куда-то вниз
А волосы сражались страстно
И превратились в ночной бриз
— КРОВЬ КИШКИ РАСЧЛЕНЁНКА ВЗРЫВ МЯСО КРУГОМ!
Любовная любовь
Отношения поэтических лиргероев мало похожи на, оужос, разумное партнёрство. На, кошмар, понимание и стремление найти компромисс. Как-то скучно поэту без невроза, что ли? Ну, и образы поэт зачастую подбирает вполне соответствующие состоянию полного нервенного раздрызга.
Разреши мне узнать тебя, лишь частицу
— и скальпелем соскабливает маааленький кусочек кожи!
Разреши мне понять тебя, хоть фрагменты
— и топориком отрубает рученьки-ноженьки!
Все стекла разбиты и руки разрезаны,
Поперечно, пунктирно, по векторам, точно вдоль
— но врачи всё равно успели!
Пытают дыбой и девами моего героя
— привязывают к дыбе и показывают стриптиз.
метаться из угла в угол, разбиться об пол, замереть
и слезы катятся, щекоча, по виску, забегают в ухо.
попросить меня - "ответь"
приказать мне - "алло, привет, слушай.."
— нет чтобы, там, гобелен сесть вышивать. Как Пенелопа какая. Или ещё чем полезным заняться.
Я была на портовой крыше,
Свои ноги босые свисая
— и, конечно же, ноги болтая.
Я смотрела, и ты смотрел,
Глаз боясь своих оторвать
— ног своих боясь наступить.
Над "столичностью" так засмеялась,
Что прожгла тебе щеки дотла
— жестокая девушка!
Мне бы только тебя увидеть!
Мне бы только рубашку помять!
— лучше бы погладила, помять он и сам может!
ты понимаешь, что души гуляют
По письмам, стихам, рисункам, словам
— ножками прям.
Внутри ты. Сердце раздевать,
Снимать за слоем слой, кусочки...
Сдирать огонь, сдирать Тебя
— и не жалко ей себя так!
Душа.Ты мое солнце.Моя родная, моя страсть
Не началась еще эпоха, в которой, точно, я бы всласть
Тобою напиталась полно, и жадно, нервно, не всерьез
— ну очень жидкая душа.
Портреты, дуэты, секреты – сложи всё красиво,
Широкою лентою трепета перевяжи,
Под ленту – записку: «Любовь. Номер N-ный. Спасибо».
И этим кулёчком пополни души стилажи!
- предлагаю что-нибудь положить и в эти, как их, орхивы. Кортотеки, там, всякие. Куда ещё ложут?
Скрути меня. Ломай мне руки медленно.
Бросай меня на пол стеклянный, осенью.
Стреляй по мне своими нервами...
Скрути меня. Сожги меня осознанно
— прекрасны оба, и героиня-мазохистка, и герой, стреляющий нервами.
Вера и религия
В попытках объять необъятное и впихнуть невпихуемое поэты то и дело рожают немыслимую бессмыслицу!
Люди обращаются к богам,
Люди обращаются богами!
На Олимпе снова шум и гам:
Жили дружно - вознеслись врагами...
...минотавры - жертвы полигамий -
Удивляться бросили рогам
— откуда вдруг минотавры? Кого бросили? Почему удивляться? Очевидно, для автора оказалось важнее набить вирши красиво звучащими словами, чем придать строкам хоть какое-то подобие смысла...
Символ Масленицы, блин,
Мчит меня в ребячьи годы
— а вот если бы автор поставил тире, а не запятые, то понять, что «блин» — это не ругательство, можно было бы с первого прочтения, а не со второго.
Уф... Что-то я даже подустал.
И ведь это я, добрый, почти святой человек, много что списал на, извините, поэтические вольности!
Окончание, думаю, следует.
